Гражданская война в Испании (1936 – 1939)

Левантом в Испании издавна называют восточную часть страны — Арагон, Каталонию и Валенсию. Во второй половине войны Леванту было суждено стать ареной главнейших битв, решивших исход всего конфликта.

После падения Астурии обе стороны нуждались в передышке. Затишье воцарилось на испанских фронтах. Более всего оно напоминало затишье перед бурей.

Победа националистов на Севере кристаллизировала изменения в ходе войны, подспудно накапливавшиеся с весны 1937 года. В руках Франко теперь находилось 60 % испанской земли и около 50 % населения. К продовольственным ресурсам «серой Испании» он прибавил индустриальные Бискайю и Астурию. На фронтах националистическая Испания располагал 350-тысячной хорошо обученной армией, в тылу — 300-тысячными подготовленными резервами, на море — активно действующим флотом. Войска были укомплектованы в три армии: Южную — Кейпо де Льяно, Центральную — Саликета и Северную — Солчаги.

Нравственной победой националистов стал осуществленный в ноябре 1937 года переезд правительства Негрина из Валенсии в Барселону, т. е. ближе к французской границе. Франко вытеснял республиканскую столицу с ее привычного места, подрывая авторитет Республики. Кроме того, неожиданный, не обговоренный с каталонцами переезд кабинета в «испанский Нью-Йорк» ухудшил отношения между центральной властью и Хенералидадом Компаниса. Столкновения двух разместившихся в одном городе правительств в дальнейшем искусно подогревала из-за кулис франкистская агентура.

В армии и флоте националистов не было межпартийных дрязг и царила твердая дисциплина. Управление войсками и контроль над поведением военнослужащих были очень четкими. Франко знал не только испанскую историю, но и историю гражданской войны в России и извлекал уроки из поражения, постигшего наше Белое движение.

В разгаре войны каудильо нашел время встретиться с делегацией офицеров-белоэмигрантов, приехавших сражаться на его стороне. «Я много думал о вашей борьбе, — сказал он им. — Почему вы не победили?»Ответы эмигрантов об огромном численном перевесе красных и их вероломстве не устроили его. Он покачал головой: «Нет, причина в другом. У вас в тылу не было порядка. У меня этого не будет».И действительно — белоэмигранты отмечали, что в тыловых городах националистической Испании не было видно фланирующих по улицам или праздно сидящих в ресторанах штабных офицеров, которыми в свое время кишел колчаковский и деникинский тыл.

Все офицеры националистических войск имели право находиться в тылу не более трех суток подряд, независимо от причин (свадьбы, рождения ребенка, болезни близких и др.), иначе их немедленно доставляли в военный трибунал. Ставка каудильо в Саламанке, а затем в Бургосе размещалась не в лучшем здании города, а в обыкновенном, с виду и не особенно большом двухэтажном доме. Посетителей ставки поражало малое количество штабных офицеров. Националисты шаг за шагом «испанизировали» армию: численность марокканских войск и их роль в сражениях неуклонно снижались. К 1938 году на фронте и в тылу оставалось менее 40 000 арабских кавалеристов — менее десятой части всей армии. Состав итальянского корпуса был с согласия дуче наполовину разбавлен солдатами-испанцами.

(Заметим, что политика «испанизации» армии не мешала каудильо взять на службу наших белоэмигрантов. Им сразу разрешили вступить в Иностранный легион, причем не на общих основаниях, со званием не выше унтер-офицерского, а на льготных условиях — в лейтенантских званиях. При всем своем хваленом испанском великодержавии националисты уважили также просьбу белогвардейцев о русскоязычных пропагандистских передачах, которые вскоре зазвучали из Саламанки и Хаки.)

К 1938 году Франко располагал отлично функционирующей военной разведкой, которой умело руководил полковник Хосе Унгрия. Полковник был застигнут войной в штабе 1-й дивизии в Мадриде, но позже бежал к националистам. Его назначение на ответственнейший пост свидетельствовало об отсутствии у каудильо приписываемой ему мании преследования.

Унгрия и его штаб постоянно поддерживали контакты с разветвленной 30-тысячной фалангистской и монархической агентурой в неприятельском тылу и оперативно осмысливали полученную оттуда информацию. Благодаря разведке националисты получили тщательно законспирированных агентов во многих республиканских органах — войсковых и флотских штабах, интендантствах, муниципалитетах.

Как следствие — националистическое командование всегда было в курсе межпартийных интриг в Республике и нередко находило способы поощрения политических размолвок. Оно хорошо знало планировку республиканских укрепленных рубежей, было неплохо осведомлено о местах выгрузки поступавшего к республиканцам иностранного военного снаряжения, а иногда — даже о настоящих фамилиях советских офицеров, хотя все они действовали под псевдонимами «Вальтеров», «Куперов», «Лоти», «Мартинесов», «Николасов», «Петровичей» и т. д.