Гражданская война в Испании 1936–1939

В 1917 году в Испании разразился военно-политический кризис. Возникшие в войсках группы, известные как «хунты обороны», начали с требований улучшения условий службы. Когда же правительство попыталось распустить хунты, их предводители обнародовали манифест, обличавший плачевное состояние армии. Испугавшись нового «пронунсиаменто», консервативный кабинет Эдуардо Дато[22] уступил некоторым их требованиям. Но это натолкнуло некоторых политиков, прежде всего Франсеска Камбо, лидера Каталонской лиги, на мысль использовать возникшую возможность для продвижения конституционных реформ: в этом они видели шанс модернизировать страну и установить реальную демократию. Камбо собрал 19 июля в Барселоне ассамблею политиков, считая это первым шагом к созыву учредительных кортесов – настоящего парламентского представительства.

Одновременно социалистические ИСРП и ВСТ, питавшие схожие иллюзии, увидели в хунтах шанс на перемены. Они призвали к всеобщей забастовке в поддержку своих требований созыва учредительных кортесов. Дато распустил парламент и отменил конституционные гарантии. 13 августа началась стачка в Мадриде, Барселоне, Бильбао, Сарагосе, Овьедо, в шахтерских районах Астурии и Андалусии. Но хунты обороны не только отказались поддержать революцию: их члены приняли участие в подавлении забастовок. 72 человека погибли, 156 человек были ранены, 2 тысячи арестованы. В Астурии, где забастовка затянулась на месяц, генерал Рикардо Бургете и молодой майор Африканского корпуса Франсиско Франко возглавили репрессии, не гнушаясь пыток. Все это было тренировкой гораздо более серьезного выступления в 1934 году, в подавлении которого генералу Франко предстояло сыграть ведущую роль. Суд в Картахене приговорил руководство социалистов к пожизненным срокам, Камбо не пострадал.

Одним подавлением нельзя было избавиться от нараставших в конце Первой мировой войны социальных проблем. Население росло благодаря главным образом снижению детской смертности, города переполнялись из-за внутренней миграции из нищающей деревни, мужчины и женщины искали работу в условиях роста безработицы. Церковь уже не могла удерживать под своим контролем население, однако политики у власти отказывались признавать необходимость перемен. Они не знали или не желали знать, как перейти от «олигархического либерализма к всеобщей демократии»[23]. Их взгляды сравнительно мало поменялись с тех пор, как столетие назад Фердинанд VII назвал Испанию бутылкой с шампанским, а себя пробкой, мешающей бурному выплеску содержимого.

С концом Первой мировой войны и прекращением экспортного бума рабочие стали воинственнее. Известия из России внушали левым надежду: шли разговоры о том, что революции вот-вот подожгут Европу с двух концов. 1918–1920 годы, когда в Андалусии не прекращались восстания, а в Барселоне шла упорная борьба, получили название «трех лет большевизма». Самая сильная волна беспорядков началась с забастовки рабочих компании «Ла Канадьенсе» по призыву анархо-синдикалистов из НКТ[24]. Каталонские фабриканты ответили увольнениями и завозом штрейкбрехеров из депрессивных районов. В ответ на насильственные действия профсоюзов, особенно НКТ, они нанимали убийц-pistoleros, отстреливавших профсоюзных вожаков. Для восстановления порядка Альфонсо XIII назначил гражданским губернатором генерала Севериано Мартинеса Анидо. По приказу начальника полиции генерала Арлеги наемники из pistoleros менее чем за двое суток застрелили свыше 20 профсоюзных вожаков. Анархисты не забыли эти злодеяния: в 1921 году они отомстили, убив Эдуардо Дато[25].

Радикализация НКТ сталкивалась с умеренностью социалистического ВСТ. Анархо-синдикалисты считали социалистов реформистами, а то и изменниками делу рабочего класса. В 1921 году образовалась Испанская коммунистическая партия. в ее состав вошли воинственные социалисты и анархисты, ответившие на призыв Андреу Нина[26] и Хоакина Маурина. Эта третья сила, первоначально малочисленная, тоже видела себя лидером класса промышленных рабочих.

В деревнях поденщики из Андалусии не прекращали собственную долгую жакерию – обреченные на провал бунты. Не было конца забастовкам сельских батраков. Для их подавления привлекалась Гражданская гвардия, прибегавшая к стрельбе и к арестам. Протесты распространились с Кордовы на Хаен, Севилью и Кадис, требования включали улучшение условий и признание сельскохозяйственных профсоюзов. Но, вдохновленные новостями с другого края Европы, недовольные стали выступать также с такими лозунгами, как «!Vivan los soviets!»[27]; эти призывы появлялись на беленых стенах, подкрепляя страх землевладельцев, что попустительство грозит обречь их на повторение незавидной участи русских помещиков[28]. Даже политики в Мадриде признавали срочную необходимость той или иной программы земельной реформы – но правительства менялись слишком часто, чтобы хотя бы приступить к рассмотрению этой проблемы[29].