Гражданская война в России: Черноморский флот

Уже в конце декабря месяца по городу начали ползти тревожные слухи о приближении фронта. 22 января 1920 года генералом Н. Н. Шиллингом был отдан приказ об эвакуации Одессы. В 10 часов утра 25 января нам было приказано снять посты по охране здания курсов и отправиться с оружием и с вещами в порт на погрузку. В это время в районе Пушкинской улицы уже слышалась стрельба и все прохожие попрятались. За два дня перед тем из корпуса пришел ко мне мой брат и сказал, что они также ожидают эвакуации и что занятий в корпусе нет. 23 января кадеты уже знали о приказе об эвакуации и, уложив свои вещи в вещевые мешки, ждали дальнейших распоряжений от своих офицеров-воспитателей. Так прошли 23 и 24 января. В этот последний день кадеты никого из своих офицеров-воспитателей вообще и не видели. Прождав в волнении целый день, кадеты, как всегда, легли [261] спать в холодном, нетопленом зале, служившем кадетам-киевлянам временной спальней. Утром 25 января два кадета 5-го класса, Василий Гончаров и Иван Латышев (мой старший брат), первый - коренной аракчеевец, а второй - киевлянин, по собственной инициативе собрали всех оставшихся в здании кадет и приказали им строиться для выхода в порт. Старшие кадеты первой роты под командой полковника Самоцвета вышли раньше. Построившись, кадеты вышли из здания корпуса приблизительно в 10 часов утра. В строю было около 130 кадет. Проходя мимо Сергиевского артиллерийского училища, старшие кадеты Гончаров и Латышев решили вооружить более рослых и крепких и с этой целью повернули строй в здание училища, где вооружились винтовками и продолжали свой путь в строю. Чтобы младшие кадеты не отставали и не терялись, старшие кадеты Гончаров и Латышев поочередно менялись местами: один шел впереди строя, а другой позади.

По улицам шла стрельба и уже бродили банды так называемых «струковцев» (банды «атамана» Струка). Подробностей марша через город рассказать я не могу, так как свидетелем этого не был. Я увидел эту группу кадет во главе с моим братом, в строю «гуськом» (друг другу в затылок), уже при погрузке на английский легкий крейсер «Серес». Как сейчас помню, брат был в кадетской фуражке и в полушубке, с винтовкой. Он стоял у трапа, пропуская мимо себя малышей, а потом и свое отделение. Здесь произошел эпизод, имевший неожиданные последствия: пропустив мимо себя последнего кадета, прошедшего по проложенному мостику, мой брат двинулся за ним с намерением пройти на крейсер. Но он сейчас же был остановлен английским матросом, решившим, по-видимому, что брат мой не кадет, а один из солдат, их сопровождавших. После короткого препирательства матрос толкнул брата пинком в грудь. Брат мой немедленно дал сдачи и настолько успешно, что матрос отлетел на несколько шагов и брат спокойно прошел мостик. Мы, здесь стоявшие пулеметчики, воспользовались этой заминкой и последовали за ним. Моряк пропустил [262] нас, явно не желая повторения того, что только что случилось. Выйдя сам на палубу «Сереса», он вытянул мостки.