Гражданская война в России: Черноморский флот

«Перед нашим командованием, естественно, стал во всю свою величину вопрос: посильно ли немедленное решение предстоящей задачи для Красной армии в том ее составе и состоянии, в котором она подошла к Бугу, и справится ли тыл. И теперь (статья написана в 1922 г.) как и тогда, на это приходится ответить: и да и нет. Если мы были правы [376] в учете политического момента, если не переоценивали глубины разгрома белополяков и если утомление Красной армии было не чрезмерным, то к задаче надо было приступить немедленно. В противном случае от операции, весьма возможно, нужно было отказаться совсем, так как было уже поздно подать руку помощи пролетариату Польши и тем окончательно обезвредить ту силу, которая совершила на нас предательское нападение. Неоднократно проверив все перечисленные сведения, было принято решение безостановочно продолжать операцию.

Таким образом, Красная армия открыто пошла на риск, и риск чрезмерный. Ведь операция, даже при удовлетворительном разрешении всех перечисленных условий, должна была вестись, прежде всего, без всякого тыла, который быстро восстановить было совершенно невозможно после произведенных белополяками разрушений.

Здесь был и еще один момент риска, который создавался тем политическим значением Данцигского коридора, которого Красная армия не могла не оценить и принуждена была принять план овладения Варшавой с севера, так как, прежде всего, надо было отрезать ее от той магистрали, по которой не только подавалась материальная помощь самими поляками, но могла появиться помощь Антанты (читай: Франции) живой силой.

Сама операция овладения Варшавой с севера крайне отрывала наши главные силы от Ивангородского направления, куда отходили значительные силы белополяков, а затем чрезмерно растягивала наш фронт.

Таким образом, к моменту развязки мы шли, с каждым днем уменьшаясь в числе, в боевых припасах и растягивая свой фронт, но шли с надеждой, что своевременно подадим помощь протянутой руке польского рабочего; ради этой главной задачи стоило рисковать, тем более что Красная армия это умела и знала, что такое риск».

Таким образом, план наш сводился к перехвату Данцигского коридора и захвату Варшавы с севера. Обеспечением (и значительным) могло служить дальнейшее наступление армий Юго-Западного фронта, и особенно 1-й конной, которая была в районе Грубешова (всего на 100 верст в юго-востоку от Люблина; фактически конармия была несколько южнее втянута [377] в бой за Львов), то есть почти в тылу самого опасного для нас направления контрудара противника.

С началом августа наши южные армии вновь сбивают противника, выходя к 7 августа на линию Западного Буга от Влодавы, а 11-го занимая Грубешов на его правом берегу. Главное командование отдает еще 6-го приказ о выводе армии Буденного в резерв (Грубешов был занят не Буденным, а 12-й армией), но сделать это, по условиям боя (вспомним, что на этом участке перевес сил был у поляков), оказалось невозможно.

Северные армии победоносно продвигались вперед. Гай 12 августа занял Серпец, а 16-го переправился через Вислу у Влоцлавска. В Данцигском направлении наши части достигли линии Сольдау - Страсбург. В центре нами был занят Радимии, южнее наши части вышли к Висле, против Гуры Кальварии и Козениц.

«Наступил тот момент, когда рабочий класс Польши уже действительно мог оказать Красной армии ту помощь, - говорит т. Каменев, - которая дала бы Рабоче-Крестьянской России обеспеченный мир без угроз новых нападений; но протянутой руки пролетариата не оказалось. Вероятно, более мощные руки польской буржуазии эту руку куда-то глубоко запрятали.

И вот, после этого факта риск, на который пошла Красная армия, стал перед ней уже в полном объеме, а вместе с ним и неизбежность расплаты за смелость риска».

Между тем польское командование, сдав линию Западного Буга, 6 августа принимает следующий план:

1) удержать Варшаву, во что бы то ни стало,

2) решиться на потерю пространства на южном фронте и, благодаря этому, получить численное превосходство на севере.

Конкретно было намечено: группой генерал Галлера из 5-, 1-й 2-й армий активно оборонять линию Новогеоргиевск - Варшава - средняя Висла, а «маневренной группой» генерала Пилсудского из 3-й и 4-й армий, сконцентрированных в районе Нижнего Вепржа (Люблина), атаковать наступающие красные части. Сюда между 8 и 16 августа были перекинуты три дивизии с Грубешовского и Томашевского направлений, плюс части, отходившие с севера на Ивангород. [378]

К 16 августа распределение сил оказалось следующим: северный участок (Торн - Ивангород) - 10 польских дивизий против 19 наших и конного корпуса Гая; средний (место, выбранное противником для контрудара, Ивангород - Холм) - 2 наших дивизии против 4-х противника, и южный (Холм - Карпаты) - 16 наших против 15,5 дивизий противника{48}. Наличие в тылу у поляков неповрежденной железнодорожной сети и на линии Вислы крепостей и многих переправ, в громадной степени облегчавших маневрирование (переброски) войск, еще более улучшали положение противника.