Гражданская война в России: Черноморский флот

Впоследствии выяснилось, что миноносец «Громкий» (командир - бывший старший лейтенант Новаковский), имевший столь небольшое количество личного состава, что дальше параллели Дообского маяка он идти под своими машинами не мог, отказавшись от предложения командующего флотом взять его на буксир, был затоплен своей командой. В 1 часу ночи ко мне на «Керчь» пришел мичман со «Свободной России (фамилию не помню) и передал мне от имени командира, бывшего капитана 1 ранга Терентьева, что он самостоятельно выйти на рейд не может, так как команда разбежалась (осталось всего 120 человек) и некому продолжать разводить пары. Поэтому Терентьев просит меня потопить корабль. Я ответил, что сделаю все возможное, но в точности пока не могу сказать, так как не знаю, какова будет обстановка к утру.

В 1 час ночи пришел ко мне командир миноносца «Лейтенант Шестаков» бывший мичман Аненский и сообщил, что с миноносца «Капитан-лейтенант Баранов» (с которым рядом у пристани стоял «Лейтенант Шестаков») началось паническое бегство команды и что такое же дезертирство может охватить и команду «Лейтенанта Шестакова». [72]

Я предложил ему немедленно развести пары, взять к себе оставшуюся команду «Капитан-лейтенанта Баранова» и при первой возможности, имея эсминец на буксире, дать ход и отойти хоть на несколько десятков сажень от пристани, прекратив всякое сообщение с берегом.

Около 2 часов ночи «Лейтенант Шестаков», имея 45-50 человек сборной команды, с «Капитан-лейтенантом Барановым» на буксире, отошел на середину гавани, сохранив тем самым способность передвигаться, что было большим счастьем и сыграло огромную роль в потоплении флота.

Честь столь важного и блестяще выполненного поступка надо отнести не только на счет энергии и твердости мичмана Аненского, но и председателя судового комитета миноносца «Лейтенант Шестаков» доблестного С. М. Лепетенко, горячего, энергичного и смелого сторонника потопления флота еще задолго до его агонии.

Наконец настало утро рокового 18 июня.

К этому времени оказалось, что на всех миноносцах, кроме «Керчи» и «Лейтенанта Шестакова», осталось не более 5-6 человек команды на каждом, на миноносце же «Фидониси» - ни одного. Даже командир его, бывший старший лейтенант Мицкевич, со своими офицерами позорно, ночью, бежал с корабля и, как выяснилось впоследствии, на моторном катере пробрался в город Керчь, а оттуда в Севастополь.

Итак, к этому времени из всех кораблей, оставшихся в гавани, способны были дать ход и, следовательно, буксировать другие корабли только миноносцы «Керчь» и «Лейтенант Шестаков».

Около 5 часов утра миноносец «Лейтенант Шестаков», снявшись с якоря, взял на буксир миноносец «Капитан-лейтенант Баранов» и начал выводить его на внешний рейд к месту потопления.

В то же время я вызвал к себе Н. Деппишь и предложил ему собрать все наличные портовые суда и суда, хоть сколько-нибудь приспособленные для буксировки, и, в случае отказа, угрозой карательных мер со стороны миноносца «Керчь» заставить их подойти к нам для получения инструкции. [73]

Через час вернулся взволнованный Н. Деппишь и сообщил, что не только со всех портовых буксиров, катеров и судов, но даже и со всех коммерческих кораблей вся команда до одного сбежала, они стоят мертвенно пустыми.

Положение создавалось почти критическое - для буксировки фактически остался один только миноносец «Лейтенант Шестаков». Нужно было действовать с крайней осторожностью, помня случай с миноносцем «Гневный», который при выходе из Севастополя при занятии его немцами - выскочил на бон исключительно из-за того, что в машине, благодаря нервному настроению команды, дважды дали ошибочные хода, и миноносец получил такие повреждения, что дальше идти не мог.

Выход же с буксиром из Новороссийской гавани представлял особые затруднения, так как противоподлодочный бон в воротах гавани не мог быть разведен целиком.

Благодаря этим обстоятельствам, я не хотел рисковать миноносцем «Керчь», авария которого могла бы помешать потоплению остальных кораблей, а главное, дредноута «Свободная Россия», для взрыва которого миноносец «Лейтенант Шестаков» не имел достаточного количества исправных и приготовленных к действию мин Уайтхеда.

Итак, фактически вся работа по выводу миноносцев на рейд легла на миноносец «Лейтенант Шестаков».

Миноносцы выходили из гавани на рейд, держа на мачтах сигнал: «Погибаю, но не сдаюсь!» - с этими сигналами они и шли ко дну.

Около 5 часов утра, т. е. с рассветом, прибыл на «Керчь» представитель центральной Советской Власти Ф. Ф. Раскольников{13} и, ознакомившись с положением на «Керчи», попросил моторный катер для поездки на «Свободную Россию», дабы выяснить ее положение, сообщив, что у него есть надежда достать средства для [74] буксировки «Свободной России» к намеченному месту ее потопления и создать обстановку, благоприятную для потопления судов.

Здесь я впервые познакомился с Ф. Ф. Раскольниковым.