Гражданская война в России: Записки белого партизана

Тут он начал применять свои «трюки»… Собрав уже полную сотню с винтовками, он подошел к станице Бекешевской. Оставив сотню в лесу, он с 2 «казаками в погонах» въехал в станицу в жаркий летний полдень, когда станичники и их иногородние комиссары спали после обеда. Подъехав к станичному правлению, он велел заспанному сторожу ударить в набат, на который сбежалась вся станица. Явился удивленный и перепуганный неожиданностью комиссар, обалдевший, увидев офицеров в погонах… Шкуро обратился с речью к собравшимся, заявив, что станица окружена его войсками с орудиями и при первой же попытке к сопротивлению он разобьет всю станицу в пух и прах.

Комиссар дал себя разоружить, а Шкуро, узнав от жителей, что он был не очень свиреп в отношении их, пустил его на все 4 стороны, предупредив, что если он ему попадется вторично, то повесит его немедленно. Станичникам он дал 2–3 часа времени, требуя немедленно выделить не менее сотни конных и вооруженных казаков, угрожая за неисполнение репрессиями. Приказ был выполнен, и отряд его даже утроился. С ним он начал свои открытые рейды — то тут, то там…

В другой раз, не имея ни пулеметов, ни артиллерии, он очутился со своими партизанами лицом к лицу с многочисленными, хорошо вооруженными красными и решил их атаковать в шашки… Казаки заколебались. «Что мы можем сделать, не имея пулеметов и орудий», — заворчали они… Решительный и находчивый вождь расхохотался и закричал: «Это не правда! У нас есть и то, и другое!»

Обалдевшие казаки продолжали диалог: «Где же они?» — «А вот, — указал он на неприятеля. — Это наше оружие, только его надо взять!.. Шашки вон, марш-марш вперед!..» И встрепенувшиеся партизаны бешеной лавой, без всякой оружейной подготовки в момент разметали красноармейцев, побежавших прочь в панике… Шкуро получил свои первые пулеметы и орудия, которыми укрепились его силы.

В разгар восстания, когда уже начала разворачиваться Белая армия генерала Деникина, Шкуро с небольшими силами подошел к Ставрополю, занятому сильным гарнизоном красных. Его имя уже грозно гремело по всей округе, но вооружен он был еще слабо.

С телеграфного поста ближайшей к городу станции он вызвал к телефону коменданта города и решительно заявил:

«Говорит Шкуро, Я окружил город, и если вы немедленно не покинете его со всеми вашими силами, я разнесу город артиллерийским огнем, для отхода вам свободно ещё северное направление», — комендант и все его красноармейцы в панике разбежались.

Шкуро захватил без боя важный центр с огромными запасами военного снаряжения…

Таких легенд-былей про Шкуро немало слышалось в нашем районе, но мы приводим здесь наиболее достоверные, о которых удалось слышать от участников и свидетелей.

После нашего долгого сидения в Хасауте, в один действительно прекрасный солнечный день сентября приехавший из Кисловодска карачай привез слух, что город занят казаками Шкуро и большевики бежали на Пятигорск… Немедленно был снаряжен надежный карачай из Хасаута, который к утру привез подтверждение этому слуху и в доказательство представил печатную прокламацию полковника Шкуро, где сообщалось, что Белая армия заняла Кубанскую область, а красные бегут к северу и востоку… Наш энтузиазм и радость были велики, и, быстро собравшись, все двинулись пешим порядком в освобожденный Кисловодск.

Не верилось своим глазам, когда мы там увидели порядок и чистоту, расклеенные по стенам афиши Шкуро, казаков в погонах и мирно гуляющую разряженную публику на улицах… Все поверили словам Шкуро, хотя вскоре выяснились в них значительные преувеличения… Борьба шла ожесточенная, но везде еще сохранялась прослойка красных между белыми и область еще далеко не была освобождена.

Шкуро предложил сформировать офицерский батальон, но из нескольких тысяч отпускных и выздоравливающих офицеров записались в него всего 900 человек. На них оказались выданными только 100 винтовок, а остальные вооружились палками, чтобы симулировать силу, занявшую вырытые в сторону Пятигорска окопы.

Записавшись в этот батальон, я пошел к полковнику Шкуро, приветливо меня встретившему. Расспросив про положение в наших краях и узнав, что в Темпельгофе сохранился в целости коньячный завод и винные подвалы, он назначил меня в формируемый отряд в станице Суворовской, между которой и Темпельгофом проходила линия его фронта. На случай занятия им Темпельгофа я должен был стать его комендантом для сохранения в целости запасов коньяка и вина как валютного товара.

Я немедленно направился в станицу Суворовскую, где уже сформировали 1-ю сотню, занявшую подступы к станице. Станичный атаман, из полковых фельдшеров, по прозвищу «Лопух» взял меня себе в помощь по дальнейшей мобилизации, и мы с ним занялись сбором людей, коней, винтовок, седел и прочего снаряжения, работая в станичном правлении.