Гражданская война в США 1861–1865 (Развитие военного искусства и военной техники)

Вдруг в районе 9 часов с юго-западной стороны прогремело несколько орудийных выстрелов, а затем раздался треск короткой винтовочной перестрелки. Хукер, встревоженный этими звуками, послал на передовые посты адъютанта, и информация, доставленная ему вскоре после этого, заставила командующего северян испугаться еще больше. Следуя запланированным маршрутом вдоль боевых линий противника, корпус Джексона вышел на небольшую просеку, где его заметили федеральные наблюдатели из сигнальной службы, сидевшие на верхушках деревьев в Хейзел Гроув. Они немедленно дали знать о своей «находке» командиру [319] одной из батарей, и тот послал солдатам Джексона несколько гранат.

Сперва Хукер правильно понял намерения противника. Вернувшись в свою штаб-квартиру в доме Чанселора, он развернул карту и принялся уже в который раз тщательно ее изучать. «Это не может быть отступление, — бормотал он при этом. — Отступление без боя? Нет, это не похоже на Ли. Но если это не отступление, то что это?» На этот вопрос мог быть только один ответ, и Хукер додумался до него почти сразу. «Ли пытается обойти меня», — громко произнес он.

Догадка была верной, и Хукер немедленно приступил к подготовке отражения атаки. Главная опасность грозила, конечно же, 11-му корпусу, и по приказу командующего его адъютант направил командиру этого корпуса генералу Оливеру Ховарду и командиру 12-го корпуса генералу Слокаму следующую депешу:

«Генерал-майорам Ховарду и Слокаму. Командующий генерал приказал мне передать вам, что позиция, на которой вы расположили свои корпуса, предназначена для отражения фронтальной атаки противника. На тот случай, если он ударит во фланг, он (Хукер) хочет, чтобы вы тщательно изучили местность и определили позиции, которые вы займете при таком обороте дел, так, чтобы вы были готовы встретить противника на любом направлении. Он предполагает, что у вас достаточно мощных резервов, чтобы встретить этот вражеский контингент. Правая оконечность вашей линии не выглядит достаточно сильной, и, как кажется, там не хватает войск, а те, что имеются, не расположены так благоприятно, как могли бы. У нас есть все основания полагать, что враг двигается на наш правый фланг. Пожалуйста, выдвиньте свои пикеты для наблюдения на безопасное расстояние, чтобы получить своевременную информацию о наступлении противника».

Это предупреждение оказалось, впрочем, излишним. Разведчики 11-го корпуса сами заметили двигавшуюся по дороге пехоту неприятеля и в районе 10.50 утра Ховард написал Хукеру следующий ответ: «Генерал. Из штаб-квартиры Девенса (крайняя правофланговая дивизия корпуса) мы видим пехотную колонну, двигающуюся на запад по дороге, идущей [320] параллельно этому хребту, примерно в 1–2 милях от него. Я предпринимаю все необходимые меры, чтобы отбить атаку с запада».

Однако предпринятых Ховардом мер оказалось явно недостаточно, чтобы «отбить атаку с запада». Он ограничился тем, что расположил резервную корпусную артиллерию за стрелковыми ячейками бригады Берлоу и отправил капитана сигнальщиков Кастла на крайнюю правую оконечность своих позиций.

Сейчас уже довольно трудно объяснить подобную беспечность командира 11-го корпуса. Генерал Оливер Ховард был очень необычным, можно даже сказать, странным человеком. Как и многие другие известные участники войны, он был выпускником академии Вест-Пойнт, где впервые проявились его эксцентричность и религиозный пыл. «В Вест-Пойнте он не говорил ни о чем, кроме религии, — характеризовал Ховарда его однокурсник Абнер Даблдей. — Если ему представляли молодую леди, он тут же спрашивал ее, думала ли она прошедшей ночью о Господнем великодушии». Тем не менее на войне Ховард проявил себя как храбрый и боеспособный офицер. В сражении у Семи Сосен (Фейр Оукс) в 1862 году он был тяжело ранен и потерял правую руку. Позже, уже после Чанселорсвилла и Геттисберга, Ховард был переведен на Запад и проявил себя как один из самых способных командиров армии в объединенной группировке Уильяма Шермана.

Но тогда, в 1863 году, находясь на посту командира 11-го корпуса, Ховард явно чувствовал себя не в своей тарелке. Большую часть его теперешних подчиненных составляли немецкие волонтеры-наемники, набранные в начале войны известным генералом-политиканом Францем Зигелем. Незадолго до начала кампании этот командир, не отличавшийся военными талантами, был смещен со своего поста, но у солдат корпуса он по-прежнему пользовался большой популярностью. «Я сражался с Зигелем», — говорили они с гордостью, считая самих себя и своего любимого генерала лучшими воинами Союза. Ховард, несмотря на пустой рукав и репутацию бесстрашного командира, был встречен ими холодно и даже враждебно. В результате в своем собственном [321] корпусе он был чужаком и находился в некоем подобии вакуума.