Гражданская война в США, 1861–1865 (Развитие военного искусства и военной техники)

Своя регулярная армия имелась и у южан, хотя ее численность и роль, которую она сыграла в этой войне, были ничтожны. По своим размерам она уступала даже небольшой регулярной армии Союза и насчитывала всего 1 артиллерийскую батарею, 12 полков кавалерии и 7 полков пехоты. Добровольческие и прочие иррегулярные части Юга превышали ее по численности в несколько раз, хотя они конечно, уступали огромной военной машине Севера. За все время войны южные штаты собрали и снарядили 642 пехотных полка, 137 полков кавалерии и 16 (272 батареи) полков артиллерии.

Таким образом, основу вооруженных сил и Союза, и Конфедерации составляли иррегулярные войска, и поначалу, как уже говорилось выше, они носили исключительно волонтерский [49] характер. То было время больших иллюзий, и мало кто по обе стороны линии фронта задумывался над тем, как далеко можно «уехать» на голом энтузиазме. Наборы добровольцев были продолжены и позже — в 1862 и даже в 1863 годах, однако постепенно эта система начала давать сбои.

На Юге с серьезными затруднениями столкнулись уже в начале войны. После первого сражения при Бул-Ране многие легкомысленные южане решили, что враг разбит окончательно, что с Севером раз и навсегда покончено, и начали расходиться по домам. Администрации президента и военному командованию конфедератов пришлось приложить все усилия, чтобы убедить их вернуться в строй. Но не успели они справиться с этой напастью, как на их головы свалились новые.

Весной 1862 года истекал срок службы первых волонтеров Юга, и немногие из них были готовы вновь стать под ружье. Конгресс пошел на отчаянный шаг, чтобы спасти положение: тем из добровольцев, кто согласился вновь поступить на военную службу, был обещан двухмесячный отпуск, и это обещание едва не вогнало Конфедерацию в гроб.

Когда о решении Конгресса стало известно в сражающихся армиях, они мгновенно начали рассеиваться, как утренний туман. Волонтеры целыми толпами на вполне законных основаниях стали расходиться по домам, и многие полки сократились до нескольких десятков человек. В ту зиму Север был как никогда близок к победе: стоило только войскам Союза двинуться вперед, как с мятежом было бы тут же покончено. Но Бог хранил Конфедерацию (как любили говорить южане: «Кто сказал, что Господь не мятежник?»), и армии северян остались на своих зимних квартирах.

Проблемы, к сожалению, на этом не кончились. Кровопролитные бои на западном театре военных действий весной 1862 года оказались неудачными для дела Юга. В результате наступления федеральных войск были потеряны Кентукки, Миссури и половина Теннесси, а вместе с ними утрачены потенциальные добровольцы, проживавшие в этих штатах. Кроме того, энтузиазм, охвативший все мужское население Юга в 1861 году, резко пошел на спад. Война оказалась не увеселительной прогулкой за почестями и славой, а тяжелой [50], грязной и кровавой работой, так что желающих принять в ней участие поубавилось.

На Севере дела тоже шли далеко не блестяще. После Бул-Рана наступило отрезвление, и у многих северян открылись глаза на истинную природу войны. Как заявил один из уцелевших солдат армии Мак-Дауэлла, «я уже навоевался на всю оставшуюся жизнь и теперь иду домой», и этот упавший духом «патриот» был не одинок в своих пацифистских настроениях. Большинство трехмесячных волонтеров решили, что они насмотрелись на войну достаточно, чтобы понять, что это такое, и как только вышел их срок службы, разбрелись по домам. То, что они рассказали оставшимся дома, как видно, не вызвало прилива энтузиазма, и результаты не замедлили сказаться. Когда 4 августа 1862 года был объявлен набор 300 тысяч волонтеров на девятимесячный срок службы, армия получила лишь 87587 человек.

Но и из поступивших на службу, годных к участию в боевых действиях было немного. Дело в том, что каждому волонтеру, занимавшему место в рядах федеральной армии, полагалось вознаграждение в размере 100 долларов, и эта довольно значительная по тем временам сумма привлекла великое множество разного рода любителей легкой наживы. Они надевали синюю форму федерального солдата только затем, чтобы получить причитающиеся им деньги и дезертировать, а некоторым из них удавалось проделывать этот нехитрый трюк по многу раз.

Так, один из подобных ловкачей, арестованный за какое-то преступление военной полицией, сознался, что поступал на службу 32 раза, В основном «премиальные прыгуны», как их быстро окрестили в федеральной армии, были в прошлом ворами и грабителями, на время оставившими свои «профессии», чтобы зарабатывать деньги более легким способом. Число таких «добровольцев» все увеличивалось, и с этим ничего не могли поделать.