Гражданские войны в Риме. Побежденные

Навстречу пожеланиям армии и ее ветеранов шли и другие мероприятия Антония. Был принят закон о выведении колоний в Южную Италию, а колонистами были преимущественно ветераны. Уже от своего имени и имени своего коллеги Долабеллы Антоний провел аграрный закон, согласно которому все «общественное поле», какое еще оставалось в Италии, распределялось на участки среди ветеранов и бедных граждан. Реального значения этот закон не имел, так как неразделенной земли в Италии почти не оставалось, да и позже он был вообще отменен, но его пропагандистское значение было огромно, ибо и ветераны, и низшие слои гражданского населения увидели именно в Антонии своего защитника. Важно было и то, что для реализации этого закона была создана специальная комиссия из семи человек, в которую включили обоих консулов и брата Антония Люция, который был в этом году народным трибуном. Чтобы привлечь италийские муниципии, Антоний провел в жизнь закон, который Цезарь несомненно планировал, но, по-видимому, не успел провести: он расширял самоуправление муниципиев. Также от имени Цезаря был проведен закон о предоставлении гражданства провинции Сицилии. Стремясь подтвердить свою репутацию верного цезарианца, Антоний провел закон, переименовавший месяц квинтилий, в котором родился Юлий Цезарь, в июль, и уже в том же 44 г. до н. э. этот месяц именовался по-новому, что вызвало скорбь и Цицерона, и других противников Цезаря. Не менее важным для Антония было обеспечить себе и своим сторонникам управление важнейшими провинциями. Как говорилось выше, при распределении провинций сразу после убийства Цезаря консулы были обойдены и Антонию пришлось с этим согласиться. Но уже в апреле он поставил вопрос о получении и ими соответствующих провинций. Он сумел добиться назначения наместником Сирии Долабеллы, а себе потребовал Македонию. Концентрируясь на Востоке, он тем самым подтверждал желание Цезаря начать войну с парфянами ради мести за поражение Красса. Сенат пошел ему навстречу, хотя позже приказал сирийским войскам повиноваться только Кассию, которому раньше поручили управление этой провинцией. Несколько позже под предлогом угрозы Македонии со стороны пограничных «варваров» Антоний потребовал послать туда войска, которые он поставил под командование своего брата Гая, бывшего в этом году одним из преторов. Наличие такой армии в непосредственной близости от Италии резко усиливало позиции Антония.

Положение Антония казалось совершенно прочным. После отъезда Долабеллы на Восток он остался единственным консулом. Претором, который после того, как Брут уехал из Рима, фактически стал городским, был его брат Гай, который затем возглавил армию в Македонии. Другой брат Антония, Люций, являлся одним из народных трибунов, что могло позволить консулу парализовать принятие любого направленного против него решения. Антоний все решительнее утверждал себя как единственного наследника Цезаря. Он выпускал монеты с портретом убитого диктатора, настаивая уже не столько на его властных функциях, поскольку диктатура была официально отменена 10 апреля этого года, сколько на его военных успехах, прославивших Рим, и морально-религиозных аспектах его личности как понтифика и «отца отечества». На некоторых монетах наряду с изображением Цезаря появляется потрет самого Антония. Связь между злодейски умерщвленным «отцом отечества» и консулом, являющимся естественным и единственным продолжателем его дела, должна была быть ясна всем.

Практически самовластное правление Антония стало вызывать недовольство сенатских кругов. Выражая в значительной степени их мнение, Цицерон говорил, что 15 марта был уничтожен тиран, но осталась тирания. Пока в Италии оставались Брут и Кассий, Антоний не мог быть спокоен. Он все же сумел заставить их в конце концов покинуть Апеннинский полуостров. Но опасность пришла к нему, с другой стороны. Антоний ее предвидел, но не рассчитал ее масштабов. Этой опасностью был юный Гай Октавий.