Гражданство магической реальности

Когда тихо хлопнула входная дверь, я решил, что это Роффе, выкатив велосипед, возвращается за мною. Не угадал. В кафетерий вошла девушка, совсем недавно танцевавшая возле водопада и памятника в сквере.

Её спутник тут же отложил лорнет, вскочил на ноги и вежливо поклонился. Судя по всему, они обменялись несколькими репликами, но я не расслышал ни звука. Даже движения губ скорее обозначались.

Значит, наши разговоры для посторонних тоже останутся в тайне, сообразил я. Возможно, защита приватности в заведении Роффе не такая продвинутая как в Корабле или консульствах, но все равно как-то спокойнее.

А затем что-то живо вспомнил как мама с Алладо и Олюэн изображали возню вокруг перворожденного, причем внутри консульства. Грусть и тоска усилились. И Роффе отчего-то все не было да не было.

Так гордо и так одиноко — быть перворожденным?

Пара посетителей забрала свои вещи, мужчина накинул на плечи девушке пелерину в тон платью. На выходе из кафетерия с ними едва не столкнулся наконец-то вернувшийся Роффе.

— Поел? Отдохнул? Транспорт подан.

Настроение у самелианина было приподнятое, диссонирующее с моим.

— А кто присмотрит за кафе?

— Тут останется моя жена, она сейчас на кухне, если появится желающий отдохнуть — она с готовностью примет заказ.

После этой реплики я поспешил встать из-за стола и, поблагодарив за еду, быстро покинуть кафе.

Жена у самелианина это еще одна женщина-ангел в человечьем облике. С меня пока хватит и той троицы, что подобно Мойрам разыграла походя мою судьбу.

Дождя на улице уже не было. Тротуар волшебным образом высох, небо очистилось от облаков.

Но ведь космоса не существует, пронеслось в моей голове, когда, подняв голову и вдохнув полную грудь еще пахнущего влагой воздуха, я увидел звезды. Множество звезд, величественное и восторгающее.

Как легко забыть очевидное, любуясь ночным небом думал я. Люди веками смотрели в небо и видели там не миллиарды кубических километров пустоты, не световые года и прочую атрибутику космоса — а красоту и безграничность.

Идея космоса с галактиками и другими цивилизациями должно быть родилась из попыток постигнуть алгеброй гармонию, из тщетных попыток хоть чем-то впечатлить тех, кто по какой-то неведомой причине перестал смотреть в небо, затаив дыхание. Упорядочивание и эстетика — вот что включали древние греки в понятие, ставшее для моих сверстников жадной зоны обозначением пространства с астероидами и безжалостной радиацией.

Вы в космосы пускаете? Нет, только показываем…

— Туманность, которую сделали в честь нашего мироздания, сейчас за горизонтом, — вздохнул откуда-то из-за правого плеча Роффе. — В это время года ее видно перед рассветом, пусть и приходится вглядываться. Но я все равно гляжу на нее как минимум раз в неделю.

— В жадной зоне звезд не видно из-за пыли и светового загрязнения, — вздохнул я в ответ, ощущая, как эфемерная тяжесть от несбыточной детской мечты о космосе растворяется во взрослом понимании небесной красоты.

Пускай днем звезд не видно, но это лишь оттого, что их затмевает Солнце. Волшебное всегда рядом с нами, просто его не всегда можно разглядеть невооруженным взглядом.

— Это пришлось сделать из-за мигрантов, — пояснил самелианин, указывая на стоящий чуть поодаль от входа грузовой велосипед с двумя метровыми колесами сзади и одним, вполне себе велосипедным впереди. Над тремя сиденьями для пассажиров, ради защиты от непогоды растянулось черное полотно тента. — Слишком многие хотели видеть символ своей родины покрупнее и почаще. Печатников завалили заявками, даже несколько драк случилось по этому поводу. Вот и пришлось управе отодвигать звезды, распределять небесные тела по полусферам и делать вид, будто так было с начала времен.

Сам Роффе уселся на переднее сиденье, предоставив мне возможность выбора из двух задних. Я выбрал то, что справа, но попросил сложить перед поездкой тент. Ехать, лишив себя возможности смотреть по сторонам и, время от времени, наверх — не хотелось.

Велосипед разгонялся не спеша. Когда я обнаружил, что у меня под ногами тоже есть комплект педалей, сначала попробовал их крутить, но затем вспомнил совет воображаемой Алладо из досрочно прерванной инспектором прогулки.

Прикладывая волю к процессу вращения педалей мне удавалось чуть ускорить или замедлить скорость передвижения, но водитель должен быть один, потому я прекратил свои эксперименты и уделил внимание дороге.

Велосипед проехал мимо водопада и гигантских деревьев из сквера, перпендикулярно Арканной улице, прогрохотал колесами по брусчатке оказавшись в районе с симпатичными трехэтажными домиками, чьи крыши украшали маленькие разноцветные фонарики.

Их я сперва ошибочно принял за звезды, расположенные возле горизонта. Знакомые по короткой прогулке возле Стратегической Академии многоглазые светофоры периодически мигали нам своими огнями.

Несколько раз нам встречались повозки, напоминающие кареты, один раз мимо проскакал всадник на темно-синем коне. Копыта при каждом столкновении с дорожным полотном выбивали муаровые искры.