Гребаная история

Марта подавила рыдание, вытерев лицо ладонями. Разорвала открытку на мельчайшие кусочки и яростно развеяла их в обжигающем воздухе, от которого дрожали сухие деревья. Затем закрыла почтовый ящик. Не оборачиваясь, села в «Додж» – его хромированные части сверкали, – включила зажигание и тронулась с места в облаке пыли. На заднем стекле наклейки взывали: «Свободу Тибету!» и «Мир и терпимость!». Выехав на дорогу, прибавила скорости, уставившись прямо перед собой сквозь ветровое стекло – грязное и усеянное мертвыми насекомыми.

Сегодня днем Марта поплавает в бассейне «Максимус-фитнес» в Топике, а затем до изнеможения будет заниматься на тренажерах. Позже, когда воздух станет чуть пригоднее для дыхания, она устроится на веранде с бутылкой охлажденного белого вина и хорошей книгой и в золотом умиротворении летнего вечера вместе со своими кошками будет наблюдать, как садится солнце.

А чего еще нужно в этой жизни? Всего лишь немного спокойствия и тишины…

7. Допросы

– Как ты себя чувствуешь, Генри?

Тяжелые черты лица, окаймленного бородой, будто ожерельем, и густые черные брови. Шеф Бернд Крюгер напоминал шекспировского героя в костюме шерифа. Скажу я вам, чистейшей воды анахронизм.

– Кофе? – предложил он голосом стентора[26].

– Нет, спасибо, я же сказал.

– Кока-кола? Кола-зеро? Спрайт?

– Нет. Спасибо.

– Ты голоден? В торговом автомате есть пончики, жаренные на арахисовом масле. У нас еще осталось несколько датских булочек с сыром.

– Нет, спасибо, шеф… Все нормально…

– Ладно. Тогда косяк?

Я поднял голову:

– Чего?

– Ты разве совсем не куришь, Генри?

Я покраснел. Задумался. На полсекунды дольше положенного.

– Знаешь, можно сделать анализ…

– Такое случалось, – наконец ответил я, шокированный подобным коварством. – Изредка. Но какое это имеет отношение к…

И вот тут, подняв глаза, я обнаружил, что это не кино и не видеоигра. У Крюгера не было физиономии агента Смита из «Матрицы» или Стива Хайна из «Большой кражи машин»[27]. Вид у него был… нормальный. Внимательный, сочувствующий. И от этого еще более жуткий.

– Генри, я не собираюсь на этом настаивать, но твое поведение на пляже… Ты нарушил полицейское заграждение, закатил истерику! Ты напал на представителей правоохранительных органов, ты испортил… а может, и уничтожил улики!

Я ничего не ответил. Мне хотелось оказаться далеко отсюда. Прямо во вчерашнем дне. Я бы проводил домой целую и невредимую Наоми, и ничего этого не произошло бы.

– Генри, – позвал шериф, выдергивая меня из задумчивости. – Генри, ты меня слушаешь?

– Э… вообще-то я не напал на представителей правоохранительных органов… – пробормотал я. – И я не был под кайфом, если вам это интересно… Шериф, скажите, что… что произошло с Наоми?

Эти последние слова были почти вырваны из моих голосовых связок.

Побледнев, Бернд Крюгер откинулся на спинку кресла.

– Понимаю… – мягко проговорил он.

И повернулся к Нику Сколнику, брату Чарли, стоявшему у двери. Ник выглядел таким молодым в форме заместителя, что напоминал школьника, переодетого для спектакля.

– Генри – приятель моего братишки, – заметил Ник. – Он хороший парень. Верно, Генри?

Мне совсем не понравились его слова и покровительственный тон. Он словно обращался к умственно отсталому. Его взгляд также вызвал во мне внутренний протест. Мгновение я держался, но затем что-то во мне лопнуло, и я скорчился на стуле, зажав руки между бедрами. В грязных джинсах, изгвазданных травой и разодранных на коленках, и в футболке со следами рвоты.

Я дрожал, но не думаю, что от температуры или из-за того, что одежда на мне была влажной. Я с трудом сдерживал слезы, которые угрожали хлынуть из-под моих распухших век.

– У нас найдется чистая рубашка? – спросил Крюгер. – Ник, глянь там. И позови Криса.

Крис Платт был одним из здешних следователей. В службе шерифа их всего два, а еще два сержанта, пятеро заместителей, двое рядовых сотрудников и один офицер, занимающийся задержанными. И это на какие-то несколько дюжин островов, большинство из которых – обычные необитаемые булыжники. Еще в дополнение к этому полицейские располагали парком автомобилей и тремя моторными катерами. Откуда я все это знаю? Потому что когда-то посетил все эти здания вместе с экскурсией от школы.

Ник неохотно вышел из кабинета, всем своим видом демонстрируя возмущение и недовольство, но у меня не было ни малейшего желания брать это в голову. Не сегодня. Возможно, как и его родители, Ник без особого восторга относится к тому факту, что лучший друг его брата – мальчик, воспитанный двумя женщинами нетрадиционной ориентации.

Вошел Крис Платт.

Низкорослый, круглолицый, в больших очках и со светлой лохматой шевелюрой, он удивительно напоминал покойного актера Филиппа Сеймура Хоффмана. В одной руке Крис держал тетрадь на спирали, а в другой – исходящий паром стаканчик. Он сел за стол рядом с шефом Крюгером, открыл свою тетрадку, отпил глоток кофе, вынул ручку из кармана куртки.

– Тебе шестнадцать, Уокер, так ведь?

– Да.

– Ты живешь на Элкстоун-роуд, тысяча шестьсот?

– Да…

– Ты живешь с…