Гребень волны

«Чем вы всегда умиляли меня, драйвер, – сказал Варданов, входя на центральный пост и по-хозяйски усаживаясь в свободное кресло, – так полной своей непоследовательностью. Совсем недавно вы с угрозой в голосе божились, что ни при каких обстоятельствах не станете стрелять в Рой. И что мы имеем в итоге?» – «Ни черта мы не имеем, – сказал Костя упрямо. – Во всяком случае, свою задачу я выполнил. Рой рассеялся, и Маони беспрепятственно вернулся на борт». – «Самомнения в вас хоть отбавляй! – проворчал Варданов. – Ничего сколько-нибудь значимого вы не рассеяли. Просто красные пчелы в течение некоторого времени потакали мелким капризам Роя, как-то: накрыть корабль непроницаемым для ЭМ-связи колпаком, заткнуть ему фограторы, то-се… А когда дела стали принимать серьезный оборот, скомандовали ему: «К ноге! Не трогать этих бешеных дураков!» И Рой, пусть неохотно, но подчинился. Тем более что перед этим он уже вволю отыгрался на мне. Так что неизвестно, кто выполнил вашу задачу – вы, я или красные пчелы…» – «Вы постоянно требуете от меня невозможного. Чтобы я предвидел будущее, просчитывал свои ходы наперед. А я так не умею. Я не Нострадамус, и во мне нет дара проскопии. Мне только двадцать три года, я ничего еще толком не знаю!» – «Вы полагаете, это серьезное оправдание? То есть, разумеется, во всех последующих комиссиях – а в том, что они непременно последуют, я нисколько не сомневаюсь! – вашу молодость, безусловно, примут во внимание. Но неужели вам самому от этого легче? Неужели вы убеждены, будто затеяли все с нуля, и за вами не стоит тысячелетняя культура, на огромную мудрость которой надлежит постоянно опираться? Неужели вам спокойнее сознавать себя вечной личинкой, которая единственно способна на то, чтобы жрать и расти?» – «Нет, мне так не спокойнее. Но пока я ничего не могу поделать с этим прискорбным обстоятельством – своей молодостью». – «Хорошо, драйвер, не сердитесь на меня. В конце концов, я очень виноват перед вами. И мое запоздалое брюзжание – всего лишь попытка оправдаться перед собственной совестью. И перед Высшим Судом…» – «Что касается вашей записки, то я ее уничтожил». – «И напрасно. Вообще напрасно вы схватились за фогратор и полезли наружу. Этот ваш бенефис не снискал аплодисментов зрителей. И красную пчелу вы убили зря. Ведь они и так уже все поняли и хотели уходить». – «Ничего они не поняли! Потому что я до сих пор не могу поднять корабль». – «Мало того, что вы в своих поступках шарахаетесь из стороны в сторону! – вдруг рассердился Варданов. – Так вы еще и на ровном месте ухитряетесь найти ухабы. Да есть ли у вас хотя бы кроха ума, и не ума даже, а элементарной памяти?! Вы разочаровали меня, драйвер. Я ухожу от вас, и больше не просите меня о помощи…»

…Все это время Кратов клонился вперед, пока вдруг не уткнулся лбом в холодную поверхность пульта. И только тогда очнулся.

Маони в полной растерянности наблюдал за ним.

– Что это было? – спросил Костя севшим голосом.

– Откуда мне знать? Ты закрыл глаза и мгновенно отключился. Сначала я подумал, что это ты так думаешь. А потом решил, что ты потерял сознание, и уж совсем было собрался приводить тебя в чувство.

– Это со мной здесь не впервые. Они приходят и что-то пытаются мне втолковать, а я никак их не понимаю…

– Кто – они?

Кратов не ответил.

«Я должен что-то вспомнить. Связанное именно с Вардановым. В том, что на сей раз пришел именно он, есть какой-то смысл. Если в этих визитах с той стороны вообще присутствует смысл, а не только моя слабость и взбудораженная фантазия. Но вот чего я не стану, так это удивляться. Мы, как сом в вершу, ввалились в самый центр ТАКИХ событий, что ничему уже не следует удивляться».

– Идиот, – сказал он громко. – Вот же круглый идиот!

– Отчего же круглый, – возразил Маони. – Уже квадратный… Но не пояснишь ли ты, что с тобой творится?

– Потом, Гвидо, – сказал Кратов, торопливо покидая кресло.

– Куда же, позволь спросить, ты собрался?

– Мне нужно срочно выйти наружу.

– Никуда ты не пойдешь! – рявкнул Маони.

– Непременно пойду. Кто-то должен распутывать все узлы. Не разрубать, а именно распутывать.

Уже на пороге он обернулся:

– Если у меня не получится – придется тебе подождать помощи с базы. Если, конечно, ее допустят на планету. Признаться, я и сам бы желал, чтобы мы оказались последними визитерами с Земли…

– Я не выпущу тебя, – упрямо сказал Маони.

– Пожалуйста, не мешай мне, Гвидо, – попросил Кратов. – Я хочу исправить последнюю нашу ошибку.

19.

Кратов прошел через пустой корабль, волоча за собой белый керамитовый бокс и ни о чем особенно не думая. В тамбуре он поразмыслил, надо ли упаковываться в «галахад», и решил, что сейчас это уже ни к чему. Заранее стягивая ворот свитера на шее, чтобы не набился песок, приказал люку открыться. «А вдруг Маони и взаправду заартачится?..» Но люк открылся, и горячий ветер швырнул ему в лицо пригоршню серого праха, словно перчатку.

«Дудки, не принимаю я вашего вызова, – подумал Костя, отплевываясь. – Надоела мне военная терминология, с души воротит. Отныне и навсегда на этой планете будет мир».