Греческая философия

Такое представление о независимости государства во многом заимствовано из семейной модели. Для Аристотеля семья - естественная экономическая единица. У семьи есть все элементы, чтобы производить необходимое для потребления ее членов. Обменивает она лишь то, чего не потребляет. Но цель семьи - не только экономическая. Семья ставит людей в дифференцированное отношение к добродетели, так как существующие в ней различные типы властвования и повиновения по-разному воплощают в действительность добродетель ее членов. Муж повелевает женой, как должностное лицо подчиненными, отец детьми - как царь подданными; кроме того, глава семейства осуществляет господскую власть над рабами (I, 5). Но хотя образцом государственной единицы для Аристотеля служит семья, он четко отграничивает политическую власть (которая осуществляется между равными индивидуумами) от власти семейной, осуществляемой, согласно возрастающей степени могущества, над женой, детьми, рабами. В начальной главе Политики Аристотель, не называя имени Платона, порицает его за смешение этих двух типов власти.

Рабство, характеризующееся абсолютной властью господина над рабом, - необходимый элемент такой экономической организации. Раб - это живое орудие; он не может обладать добродетелью. В нем не было бы надобности, "если бы ткацкие челноки сами ткали" (I, 2, 1253 b 37). Положение раба оправдано природой: различие между господином и рабом в том, что один рожден повелевать, а другой - повиноваться; существование рабов в известном смысле выражает финализм Аристотеля. Он, однако, рассматривает и другую точку зрения, согласно которой различие между господином и рабом чисто условно и произвольно, Аристотель признает, что люди нередко становятся рабами случайно - например, попадая в плен на войне. Он допускает, что рабство бывает как по природе, так и по закону, хотя при этом прибавляет: "неизбежно приходится согласиться, что одни люди повсюду рабы, другие [подразумеваются, конечно же, греки] нигде таковыми не бывают" (I, 2, 1255 а 31_32)· Точно так же, когда Аристотель говорит, что у одних людей тела рабов (делающие их пригодными для грубого труда), а другие имеют физическую организацию людей свободных и ведут жизнь граждан, он признает вместе с тем, что "в теле свободного человека может обитать рабская душа" (I, 2, 1254 b 27-34)[2]. И все же Аристотель полагает естественным и справедливым, что господин осуществляет свою власть, а раб находится в подчинении. Между ними существует такая же общность интересов, как между телом и душой индивидуума (I, 2,1255 b 8-11).

Человек обретает свой истинный моральный статус лишь через гражданство, в обществе с действительно политической организацией. Государство, как мы видели, - это союз, созданный не только для удовлетворения насущных потребностей и достижения экономических или военных целей. Цель его даже не просто совместная жизнь. Наоборот, оно основывается на связях, соединяющих граждан; среди этих связей важнейшую роль играет дружба. В пространстве государства граждане вследствие сознательного выбора - сознательного решения жить сообща - приходят к нравственной жизни. Тот факт, что граждане разделяют эту конечную цель всякого политического сообщества, отчасти обусловлен законами государства как творением законодателя. В связи с этим среди исследователей творчества Аристотеля не так давно началась дискуссия относительно значения, какое сам Аристотель придавал текстам, входящим в Политику. Если государство существует ради благой жизни, или жизни нравственной, то граждане должны стремиться жить сообразно благу при наилучшем правлении. И потому "номотету", или законодателю, изучившему политическую науку, подобает составлять законы, позволяющие утвердить наилучший государственный строй (aristē politeia). Вероятно, Политика и была написана для законодателя, озабоченного тем, чтобы определить лучшее устроение государства и приспособить его к многообразию возможных видов государств, поскольку такое устроение должно вести к благой жизни - нравственной цели, стоящей перед индивидуумом, но достигаемой лишь в государстве. Показывая связь между моралью и политикой, Аристотель подчеркивает роль рассудительности, или интеллектуальной добродетели, присущей законодателю и государственному деятелю. "И государственное <искусство>, и рассудительность - это один и тот же склад, хотя эти понятия и не тождественны. Рассудительность в делах государства <бывает двух видов>: одна как управляющая представляет собою законодательную

<науку>, другая как имеющая дело с частными <вопросами> носит общее название государственной <науки>" (Никомахова этика VI, 8, 1141 b 23-27).