Греческая история

В это время сиракузские военачальники получили с родины весть, что народное собрание объявило их изгнанниками. Было созвано собрание сиракузских воинов, и Гермократ, выступив от имени всех военачальников, горько жаловался на судьбу, говоря, что они все несправедливо и противозаконно были объявлены изгнанниками, и увещевал воинов и впредь быть такими же храбрыми и повиноваться приказам, как прежде. «Вспомните, — говорил он, — сколько битв вы одержали и сколько кораблей вы захватили одни, без посторонней помощи... А сколько раз вы, под нашей командой, оказались непобедимыми, сражаясь вместе с другими, имея наилучшую военную выправку благодаря как нашему умению, так и вашей храбрости, проявленной вами и на суше и на море».[17] Затем он предложил войску выбрать временных начальников, пока не прибудут с родины выбранные вместо них заместители. Но войско с громким криком настаивало, чтобы они оставались у власти, — особенно же настаивали начальники триэр, морские воины и кормчие. Стратеги в ответ на это сказали, что нехорошо устраивать мятеж против своего государства и что они просят только, чтобы выступили имеющие против них обвинения, а они со своей стороны сочтут своим долгом оправдаться. Но никто и ни в чем не обвинял военачальников, и они по общей просьбе остались на занимаемых ими должностях до прибытия заместителей: Демарха, сына Эпикида, Мискона, сына Менекрата, и Потамия, сына Гносия. Большинство начальников триэр поклялось, что они, вернувшись на родину, добьются отмены декрета об изгнании; затем их отпустили на все четыре стороны, осыпая похвалами; больше всего горевали при этом приближенные Гермократа, вспоминая о его заботливости, великодушии и общительности: так например, он два раза в день — рано утром и с наступлением вечера — собирал в свою палату тех из начальников триэр, кормчих и морских воинов, которых считал наиболее даровитыми, и сообщал им содержание своих будущих речей и что он намерен совершать; он занимался также их военным образованием, заставляя их высказывать свои мнения как без раздумий, так и по здравом размышлении. Поэтому-то Гермократ пользовался большим успехом на собраниях, имея репутацию наилучшего оратора и тактика.

Гермократ, после того как он выступил в Лакедемоне с обвинением против Тиссаферна (причем свидетелем был и Астиох) и ему поверили, что он говорит правду, прибыл к Фарнабазу. Он получил деньги прежде, чем он их попросил, и стал готовить наемников и триэры для возвращения в Сиракузы. В это время пришли в Милет преемники сиракузских военачальников и переняли корабли и войско.

В это же время в Фасосе произошел мятеж, и была изгнана лаконофильская партия, а также и гармост лаконец Этеоник. Пасиппид, обвиненный в том, что он вместе с Тиссаферном устроил этот мятеж, был вынужден бежать из Спарты. Для начальствования же над флотом, который тот собрал у союзников, был вызван Кратесиппид и он перенял флот в Хиосе. Приблизительно тогда же — в то время, как Фрасилл находился в Афинах, — Агис, устроив вылазку из Декелеи для сбора продовольствия, подошел к самым афинским стенам. Фрасилл, выведя афинян и всех прочих, находившихся в городе, выстроил их около Ликейского гимнасия, готовых сразиться в случае приближения неприятеля. Агис же, увидя это, быстро увел войско, причем некоторые из воинов его тылового отряда — в небольшом, однако, числе — были убиты легковооруженными. Вследствие этого афиняне отнеслись с еще большим энтузиазмом к тому делу, ради которого прибыл Фрасибул, и разрешили ему набор в тысячу гоплитов, сто всадников и пятьдесят триэр. Агис же, видя из Декелеи, что в Пирей прибывает много кораблей с хлебом, объявил, что нет никакой пользы в том, что его войско столько времени подряд не дает афинянам собирать хлеб с полей, если только не удастся завладеть и тем пунктом, из которого к ним приходит хлеб по морю; лучше всего было бы, по его мнению, послать в Калхедон и Византий Клеарха, сына Рамфия, византийского проксена[18]. Когда это решение было принято, Клеарх экипировал пятнадцать кораблей из Мегар и от прочих союзников — скорее транспортных, чем боевых, — и отправился в путь. Но из его эскадры три корабля были уничтожены в Геллеспонте теми девятью аттическими кораблями, которые там все время наблюдали за проходящими судами[19], а остальные бежали в Сест, а оттуда добрались невредимыми в Византий. Так закончился тот год, в который карфагеняне, отправившись под предводительством Ганнибала походом на Сицилию со ста тысячами войска, в три месяца захватили два греческих города — Селинунт и Гимеру.