Греческая история, том 1. Кончая софистическим движением и Пелопоннесской войной

Такой же обработке подвергались и мифы о богах (вы­ше, с. 130). Самую знаменитую попытку в этом роде пред­ставляет „Теогония" Гесиода, произведение VII века, кото­рое в существенном стоит на почве народной религии. Со­вершенно другое направление приняла богословская мысль в VI веке. Так, орфики учили, что вначале была ночь; она произвела на свет серебряное мировое яйцо, из которого ро­дился сияющий бог Эрот или Фанес, создавший и привед­ший в порядок мир, между тем как из скорлупы яйца про­изошли небо, море и земля. Эрот с Ночью произвели на свет Океан и Тефиду; дети последних — Кронос и Рея вместе с остальными титанами, затем следует, как и в гесиодовой „Теогонии", Зевс. Его сын от Персефоны — Дионис-Загрей, которого титаны растерзали, а Зевс снова вернул к жизни. Приблизительно таково же было, по-видимому, содержание „Теогонии" Эпименида Критского, жреца и прорицателя, который и вообще придерживался учения орфиков, и в осо­бенности требовал воздержания от мясной пищи. Еще более удалился от народных верований Ферекид из Сироса (в кон­це VI столетия) в своем сочинении „О мировом здании и его пяти частях" Зевс и Кронос (время) и Хтония (богиня под­земного мира), учил он, жили вечно; Хтонию называли так­же Землей, так как Зевс подарил ей землю. И Зевс пригото­вил большую и прекрасную ткань и выткал на ней Землю и Океан и жилище Океана. Эту ткань он растянул над крыла­тым мировым деревом. Под нею находится область Тартара; здесь живут дочери Борея, Гарпии и Ураган; сюда Зевс низ­вергает согрешивших богов. Мы видим, как в мифологиче­ских образах здесь преподаются монотеистические учения. Ферекид также первый сбросил поэтическую оболочку и из­лагал свое учение в простой прозаической форме. Таким об­разом, мы стоим здесь на рубеже мифологического и фило­софского мышления.

Между тем успехи музыки открыли новые пути для по­эзии. В то время, когда складывался эпос, греки знали лишь один инструмент — арфу. Приблизительно около 700 г. от малоазиатских и фракийских варваров перешел в Грецию кларнет, или, как обыкновенно переводят соответствующее греческое слово — флейта. Введение нового инструмента произвело переворот в греческой музыке; наряду с древним национальным ладом —„дорическим", как его по-прежнему называли, теперь вошли в употребление фригийский и ли­дийский лады. Затем, если до сих пор игра на арфе служила исключительно для аккомпанемента пению, то игра на флей­те явилась чисто инструментальной музыкой, пока в пред­ставлении не начали принимать участие несколько человек. Греки, желавшие для всего иметь творца, приписывали изо­бретение этой так называемой авлетики фригийцу Олимпу.

Однако пение и инструментальная музыка были так не­разрывно связаны в сознании греческого народа, что одна авлетика не могла долго удовлетворять его музыкальной по­требности. Поэтому скоро и новым инструментом стали пользоваться для аккомпанемента пению. „Авлетика" разви­лась в „авледику" При этом оказалось необходимым видо­изменить размер эпического стиха соответственно характеру флейты. Вначале держались по возможности близко к упот­реблявшемуся ранее размеру; в шестистопном двустишии второй стих был превращен в пентаметр посредством опу­щения обоих коротких слогов вслед за мужской цезурой и последнего слога; таким образом, создано было элегическое двустишие, которое получило такое же значение в компози­циях для флейты, какое гекзаметр имел в композициях для кифары.

Это нововведение должно было отразиться также на кифаредике. Звучность кифары, или, как ее теперь обыкно­венно называли, лиры была усилена тем, что число струн увеличили с четырех до семи; это усовершенствование впо­следствии приписывали лесбосцу Терпандру. Оно дало воз­можность исполнять на лире мелодии, даже не сопровождая их пением. Таким образом, наряду с кифаредикой возникла кифаристика, творцом которой называют аргосца Аристоника, который, по преданию, также жил еще в VII веке.