Греческая история, том 2. Кончая Аристотелем и завоеванием Азии

Однако, пока жив был старый Дионисий, все оставалось спокойным; мало того — единовластие было уже настолько упрочено, что и смена на престоле совершилась без всякой помехи. Только раздор, вспыхнувший вскоре в недрах само­го царствующего дома, подал республиканской оппозиции новые надежды. Со времени изгнания Диона (выше, с. 127) все взоры были обращены на него как на человека, по своим талантам, высокому социальному положению и обширной популярности наиболее пригодного стать во главе револю­ционного движения. Сам Дион, вероятно, с первого же дня решил вернуться в отечество с оружием в руках, но был дос­таточно умен, чтобы не делать такой попытки до наступле­ния благоприятной минуты. Он поселился в Афинах, где, поддерживая близкие отношения со своим другом Платоном и остальными членами Академии, по-видимому, всецело от­давался философским занятиям; отсюда он завязывал сно­шения с политическими деятелями различных городов. На­конец Дионисий начал догадываться об его замыслах; он лишил Диона права пользоваться доходом с его огромных имений, которое до сих пор оставлял ему, велел своей сестре Арете развестись с Дионом и выдал ее за Тимократа, комен­данта Сиракузской крепости.

Теперь Дион должен был приступить к делу, прежде чем средства, которыми он еще располагал, были истощены. Академия употребила все свое влияние на поддержку пред­приятия, от которого Платон, обманутый в своих надеждах на Дионисия, ждал осуществления своего политического идеала; в числе спутников Диона находилось несколько уче­ников Платона, как Каллипп из Афин, Эвдем с Кипра, Тимонид из Левкады. Афинское правительство не препятствовало этому; здесь, очевидно, были раздражены тем, что Дионисий совершенно пренебрегал своими союзническими обязанно­стями по отношению к Афинам, и надеялись через посредст­во Диона теснее привязать Сиракузы к Афинам. Коринфяне также отнеслись к предприятию Диона вполне доброжела­тельно и позволили ему устроить здесь свою главную квар­тиру, покупать корабли и вербовать наемное войско. Однако многочисленные сиракузские изгнанники, проживавшие в Греции, за немногими исключениями, не приняли участия в походе, они чувствовали глубокое недоверие к человеку, столь тесно связанному с домом тирана, и последствия пока­зали, что они судили о Дионе правильнее, нежели его уче­ные друзья из Академии и сиракузское общество.

В Сиракузах, конечно, узнали о приготовлениях Диона, и Филист, выйдя в море с флотом, принялся крейсировать у входа в Адриатическое море, тогда как сам Дионисий стал близ Кавлонии, чтобы встретить Диона, если он, как некогда Гилипп, направится от Кефаллении прямо к италийскому берегу. Таким образом, Диону не оставалось ничего другого, как плыть поперек через Ионическое море к Сицилии. Вско­ре после середины лета 357 г. он отплыл от Закинфа с отря­дом в 800 наемников; главная армия должна была последо­вать за ним, как только будет открыт обычный путь вдоль берега Эпира и Италии. Начальство над нею было вверено сиракузцу Гераклиду, который занимал высокий пост в вой­ске Дионисия, но затем был изгнан из-за своей дружбы с Дионом.

Дион благополучно достиг мыса Пахина, южной око­нечности родного острова; но при попытке обогнуть мыс эскадра была подхвачена северным ветром и отнесена к ли­вийскому берегу; лишь после продолжительных скитаний удалось ей добраться до Гераклеи Минои, карфагенской крепости на границе с владениями Дионисия, которая, веро­ятно, с самого начала была намечена как место высадки. Де­ло в том, что Дион еще со времени своего могущества нахо­дился в близких отношениях с руководящими политически­ми деятелями Карфагена; притом, для Карфагена ничего не могло быть приятнее, как ослабление сиракузской военной монархии, какого по всем признакам можно было ожидать от предприятия Диона. Поэтому в Гераклее Дион встретил со стороны карфагенского коменданта наилучший прием. Недолго пробыв здесь, он двинулся далее к Сиракузам; по пути Акрагант, Гела и Камарина приветствовали его как ос­вободителя и подкрепили войсками. Весть о его приближе­нии вызвала и в Сиракузах мятеж; народ открыл ворота, и Дион при ликовании народной массы совершил свой триум­фальный въезд. Даже Гиппарин и Нисей, сыновья старшего Дионисия от сестры Диона Аристомахи, перешли на сторону дяди. Однако наемники Дионисия отстояли остров Ортигию с находившимся на нем укрепленным дворцом тирана и гро­мадным арсеналом, а вскоре подоспел и сам Дионисий с флотом.