Греческая история, том 2. Кончая Аристотелем и завоеванием Азии

Напротив, в местностях, где население занималось пре­имущественно земледелием, господствовали отчасти совер­шенно иные условия; и нигде социальная неурядица не вы­ступала так резко, как в Спарте. Здесь ясно обнаруживалось, как бессильны законодательные постановления перед силою экономических отношений. Запрещение отчуждать наслед­ственный надел должно было защитить массу крестьянства; но оно оказало как раз противоположное влияние, потому что в силу этого закона безземельному или малоземельному и потому необеспеченному хлебопашцу было крайне трудно приобрести кусок земли, разве только ему посчастливилось жениться на дочери-наследнице. И вот сыновья сидели все вместе на отцовском участке, доходов с которого им, разу­меется, не хватало на покрытие установленных законом из­держек по участию в сисситиях; между тем участие в по­следних было обязательно для каждого, кто хотел считаться полноправным гражданином. С другой стороны, беспре­станные войны и усиленные военные требования, которые государство вынуждено было предъявлять к своим гражда­нам, привели к тому, что многие семьи вымерли и их зе­мельные владения путем наследования сосредоточились в немногих руках, отчасти в руках женщин, которым во вре­мена Александра принадлежало, по преданию, 2/5 всей зем­ли в Лаконии. В конце концов и это консервативное госу­дарство принуждено было сделать уступку потребностям нового времени. Закон эфора Эпитадея предоставил каждо­му право — хотя и не продавать надел, но дарить его при жизни или по завещанию распорядиться им, как пожелает, что практически было, разумеется, равносильно разрешению продажи наделов. Но при громадном приливе иностранных ценностей в Спарту, особенно со времени Пелопоннесской войны, этот закон должен был только ускорить поглощение мелкого землевладения крупным. Действительно, уже ко времени сражения при Левктрах число полноправных спар­танских граждан упало приблизительно до тысячи пятисот. Но наибольший ущерб нанесла Спарте потеря Мессении, лишившая почти половину всех граждан Спарты их земель­ных владений. Жизнеспособность спартанского строя и лич­ная доблесть воспитанных им полноправных граждан бли­стательно доказываются тем, что государство оказалось в силах перенести и этот удар и что понадобилось еще более столетия, прежде чем пришлось произвести реформу иму­щественных отношений. Да и тогда революция была произ­ведена сверху, а не бесправной и неимущей массой.

В остальных земледельческих областях дело обстояло, вероятно, не так плохо, но и здесь рост народонаселения обусловливал все большее вздорожание жизненных припа­сов, тогда как, с другой стороны, все более распространяв­шееся применение рабского труда все более ограничивало область заработка свободного населения. Что приходилось делать сыновьям мелкого землевладельца, которым отцов­ский участок не давал достаточных средств к жизни, если крупный помещик использовал невольников, а не свободных поденщиков, или если он вообще не нуждался в новой рабо­чей силе? Идти в город? Но и здесь они сталкивались с кон­куренцией дешевого рабского труда. А эмиграция, которая в прежние времена служила истоком для избытка населения, со времени Пелопоннесской войны ввиду политических ус­ловий почти совершенно прекратилась; до эпохи Александра почти совсем уже не основывалось колоний, а в Италии до­вольно значительная часть греческой территории перешла даже в руки варваров.