Греческая история, том 2. Кончая Аристотелем и завоеванием Азии

Таким образом, Афины менее, чем когда-либо, могли теперь рассчитывать на соглашение с Персией; но дело было уже настолько подготовлено, что олигархи могли надеяться осуществить свои планы и без этого соглашения. Действи­тельно, в Афинах все шло как нельзя лучше. Еще во время переговоров были убиты Андрокл и другие вожаки ради­кальной демократии; чернь была совершенно терроризована, и, когда послы вернулись от Тиссаферна, почва была уже вполне подготовлена для политического переворота. Воен­ная помощь, которую обеспечила себе олигархическая пар­тия, отозвав часть гоплитов с Кикладских островов и из Эгины, оказалась излишнею. Благодаря содействию прави­тельства все совершилось в законной форме; постановлени­ем Народного собрания демократическое устройство было отменено и политические права признаны лишь за пятью тыс. наиболее достаточных граждан. Избираемый по жре­бию Совет пятисот, потерявший значительную часть своей компетенции еще два года назад, при учреждении Коллегии пробулов, теперь был совершенно устранен; членам уплати­ли жалованье до конца года и попросту попросили их разой­тись по домам (14 фаргелиона, май 411 г.). Место распущен­ного совета занял новый совет из четырехсот членов, кото­рые на первый раз были избраны вождями движения, а в бу­дущем должны были избираться из числа пяти тыс. Этот со­вет, получивший неограниченные полномочия, избрал из своей среды стратегов и остальных должностных лиц, и на его усмотрение было предоставлено, созвать ли и когда со­звать собрание пяти тыс. Кроме того, принято было за пра­вило, что впредь никто не должен получать вознаграждения за отправление государственных должностей; при стеснен­ном финансовом положении государства это была очень благодетельная мера.

Между тем на Самосе также началось движение. Пред­шествовавшим летом здесь произошло восстание демоса против землевладельцев, из которых 200 были убиты, а 400 подверглись изгнанию; остальные землевладельцы, которых народ пощадил, были лишены всех политических прав. Вследствие этого Афины вернули самосцам автономию, ко­торую отняли у них после восстания 440 г. Теперь состоя­тельный класс на Самосе решил воспользоваться благопри­ятной минутой, чтобы вернуть себе господствующее поло­жение на острове; с этой целью он вошел в соглашение с офицерами афинского флота, принадлежавшими к олигар­хической партии. И здесь, как в Афинах, заговорщики нача­ли с того, что посредством убийства избавились от самого решительного своего противника — демагога Гипербола, который, шесть лет назад изгнанный из Афин остракизмом, жил на Самосе в ожидании своего возвращения (выше, т.1, с.444). Но громадное большинство солдат афинского флота состояло из приверженцев демократии и потому отказало офицерам в повиновении. Благодаря этому олигархическое восстание было легко подавлено; стратеги и часть младших офицеров флота были отрешены от должности, и избраны новые стратеги; в числе последних были состоявшие до тех пор в должности триерархов Фрасибул и Фрасилл, которые стали во главе демократического движения. Вся армия и все граждане Самоса торжественной клятвою обязались оста­ваться верными демократии.

Спрашивалось, как быть дальше. Положение самосских демократов между пелопоннесским флотом, с одной сторо­ны, и афинскими олигархами, с другой, было невыносимо. Спасения можно было ждать только от одного человека — от Алкивиада. Поэтому его призвали в Самос и избрали в стратеги, что при выдающихся способностях Алкивиада бы­ло равносильно назначению его главнокомандующим фло­том. Хотя союз с Тиссаферном, на который рассчитывали афиняне, и теперь не осуществился, однако сатрап снова стал менее усердно помогать пелопоннесцам и — что было важнее — отправил назад финикийский флот в 147 триер, который уже дошел до Аспенда в Памфилии и появление которого в Эгейском море, вероятно, неминуемо повлекло бы за собою гибель Афин.

Теперь афинское правительство решило войти в согла­шение с флотом, и Алкивиад не отверг протянутой руки. Благодаря его влиянию экипаж отказался от намерения идти на Пирей, что повело бы к потере всех афинских владений в Ионии и на Геллеспонте. Он даже изъявил готовность при­знать олигархию 5000, но с тем условием, чтобы был восста­новлен Совет пятисот избираемых по жребию и устранено правительство четырехсот.