Читаем Греческая народная религия полностью

Почему Зевс был покровителем дома, мы поймем, если обратим внимание на то, что греки, индусы, иллирийцы[85] и римляне очень часто называли его отцом; причем в языке последних эпитет слился с именем собственным, образовав [97] новое имя — Юпитер. Наличие этого эпитета в культовом языке этих четырех индоевропейских народов, доказывает, что он сохранился с тех древних времен, когда они еще не разделились. Принято считать, что этот эпитет характеризует Зевса как отца богов и людей. Но это явно не так. Недопустимо полагать, что в те древние времена, когда индоевропейские народы еще не разъединились и не начали своих великих перемещений, существовала знать, возводящая свою родословную к богам, как это делали герои Гомера. Зевс не был творцом мира и человека. Он не сотворил и не породил человека в физическом смысле. Следовательно, эпитет «отец» должен характеризовать его как «pater families» — главу семьи, что в точности соответствует патриархальному общественному укладу индоевропейских народов. Вот почему Зевс был покровителем дома. Однако удивляет то, что он появляется в виде змеи. Такого Зевса современные ученые, конечно же, назвали хтоническим божеством, поскольку змея всегда рассматривалась как образ души умершего. Несомненно, очень часто это действительно так, но всегда ли — вот в чем вопрос. Когда-то была выдвинута теория, согласно которой все семейные и домашние культы выросли из почитания умерших. Но эта теория не должна выходить за свои истинные рамки. Конечно, странно было бы, если бы оказалось, что у домашнего культа нет иных корней, кроме культа усопших. У многих европейских народов, да и у народов других частей света, мы видим змею в [98] качестве хранителя дома. В моей родной стране — Швеции, такие «домашние» змеи — очень распространенное явление. Совсем недавно умер один фермер, о котором я точно знал, что он оставляет молоко домашним змеям. Эти домашние змеи все еще почитаются на Балканах и в современной Греции. Когда змея появляется, ее встречают почтительным приветствием вроде: «Добро пожаловать, госпожа этого дома», «хранитель», «дух-хранитель нашего дома»; «Я твой послушный раб». Рассказывали, что в Древнем Египте дома просто кишели змеями, которые были до того ручными, что ползли на зов есть приношения. Минойская богиня-змея была домашним божеством.[86] Эта богиня была змеей не потому, как утверждает сэр Артур Эванс, что она была госпожой подземного мира и умерших, а потому что она была домашним божеством. Дух-хранитель дома принял человеческий облик этой богини, атрибутом которой стала домашняя змея. В одном из своих произведений Киплинг так пишет об обреченной деревне: «И кто мог бы противостоять джунглям теперь, когда сама деревенская кобра покинула свою нору на площадке под священным деревом». Священная змея Афины тоже ушла, когда афиняне, узнав о приближении персов, покинули свой город — так пишет Геродот. Афина была домашней богиней Микенского царя. Свою змею она унаследовала от Минойской домашней богини. В честь этой великой богини [99] воздвигали статуи, и змея могла сопутствовать ей в качестве атрибута, но в обычном домашнем культе не было ни статуй, ни даже статуэток. Поэтому, похоже, что это сам домашний бог Зевс появлялся в виде змеи. Однако на самом деле связь здесь не слишком прочная и возникает лишь потому, что Зевс был покровителем дома, а змея была телесным воплощением духа-хранителя дома. В доме могло жить несколько змей, а потому люди иногда называли их сыновьями Зевса — «Dios kouroi». В культе домашней змеи мы находим еще один пример разительного сходства между нынешним фольклором и древнегреческой народной религией. Культ домашней змеи сохранился и в современной Греции.

Посреди большой гостиной греческого дома был устроен постоянный очаг. Его огонь согревал весь дом в холодные дни, на нем готовили еду. Такие постоянные очаги были принесены в Грецию греками, так как в минойских домах были только переносные горшки для огня того же типа, что использовался для приготовления еды в эллинистический период, и сохраняется далее в наши дни.[87] Святость очага — понятие, близкое грекам и римлянам, и очень вероятно, что греческое имя богини очага — Гестия и его римский [100] вариант — Веста — происходят от одного и того же слова. Правда, это предположение уже было оспорено.[88] Представление о святости очага связано именно с постоянным очагом. Следовательно, оно исходит от греков, а не от догреческого населения, не имевшего постоянных очагов. Очаг — это центр дома и символ семьи. Геродот, желая указать, сколько семей живет в городе, называет число очагов.[89] Очаг был святым местом. Человек, ищущий спасения, прибегает к очагу, как это делали Одиссей, Телеф, Фемистокл. Там его защищает святость очага. Очагом люди клялись. Новорожденного принимали в семью, обнося его вокруг очага, — этот обряд назывался «amphidromia» и совершался на пятый день после рождения ребенка.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Опиум для народа
Опиум для народа

Александр Никонов — убежденный атеист и известный специалист по развенчанию разнообразных мифов — анализирует тексты Священного Писания. С неизменной иронией, как всегда логично и убедительно, автор показывает, что Ветхий Завет — не что иное, как сборник легенд древних скотоводческих племен, впитавший эпосы более развитых цивилизаций, что Евангелие в своей основе — перепевы мифов древних культур и что церковь, по своей сути, — глобальный коммерческий проект. Книга несомненно «заденет религиозные чувства» определенных слоев населения. Тем не менее прочесть ее полезно всем — и верующим, и неверующим, и неуверенным. Это книга не о вере. Вера — личное, внутреннее, интимное дело каждого человека. А религия и церковь — совсем другое… Для широкого круга читателей, способных к критическому анализу.

Александр Петрович Никонов

Религиоведение
История военно-монашеских орденов Европы
История военно-монашеских орденов Европы

Есть необыкновенная, необъяснимая рациональными доводами, притягательность в самой идее духовно-рыцарского служения. Образ неколебимого воителя, приносящего себя в жертву пламенной вере во Христа и Матерь Божию, воспет в великих эпических поэмах и стихах; образ этот нередко сопровождается возвышенными легендами о сокровенных знаниях, которые были обретены рыцарями на Востоке во времена Крестовых походов, – именно тогда возникают почти все военно-монашеские ордены. Прославленные своим мужеством, своей загадочной и трагической судьбой рыцари-храмовники, иоанниты-госпитальеры, братья-меченосцы, доблестные «стражи Святого Гроба Господня» предстают перед читателем на страницах новой книги Вольфганга Акунова в сложнейших исторических коллизиях той далекой эпохи, когда в жестоком противостоянии сталкивались народы и религии, высокодуховные устремления и политический расчет, мужество и коварство. Сама эта книга в известном смысле продолжает вековые традиции рыцарской литературы, с ее эпической масштабностью и романтической непримиримостью эмоциональных оценок, вводя читателя в тот необычный мир, где молитвенное делание было равнозначно воинскому подвигу.Книга издается в авторской редакции.

Вольфганг Викторович Акунов

История / Религиоведение