Греческая смоковница (Ягода созрела)

Дело у фотографа было поставлено аккуратно и он сразу сунул Патриции бланк контракта. Не особо вчитываясь, она вписала туда что в голову взбрело и расписалась. Он забрал контракт и заявил, что через несколько часов он будет ее снимать, пусть приготовится.

В огромной светлой столовой стояло десятка два столов, застеленных чистыми белыми простынями — видно здесь бывало и много людей сразу. Пожилая женщина принесла обед, фотограф и шофер уселись за ближайший столик. Патриция от еды отказалась, хотя со вчерашнего вечера ничего не ела.

Прямо в столовую выходила широкая распахнутая настежь дверь гримерной. Патриция, стоя у дверей на улицу, наблюдала, как белокурая Айменга небрежно сбросила с себя белые одежды и села в кресло перед огромным зеркалом. Туалетный столик у зеркала был заставлен великим множеством разных флакончиков и тюбиков. Та же самая женщина, что принесла обед фотографу, подошла теперь к блондинке и принялась ловко массировать ее стройное, пышное тело.

Не отрываясь от еды, фотограф посмотрел на стоящую в вольготной позе Патрицию.

— А если я останусь здесь пожить… Ты не возражаешь? — спросила она фотографа. — Том уехал, я без денег…

— Как хочешь, дорогая, — поднял голову от тарелки фотограф. — Жизнь тяжелая штука. Я не возражаю.

— Между прочим, — сказала обнаженная фотомодель из гримерной, — он платит только когда мы работаем. Когда не работаем, он не платит.

— За то что ты делаешь, — сказал ей фотограф, — тебе нужно переплачивать.

— Спасибо, — иронично ответила та.

Фотограф посмотрел на Патрицию.

— Кстати, иди подготовься к съемкам, — сказал он. — Мадам Николас поможет тебе.

Патриция пожала плечами и отправилась в гримерную.

Женщина возилась над телом белокурой Айменги, натирая ее каким-то пахучим кремом. Заметив Патрицию, гримерша бросила на девушку быстрый взгляд:

— Раздевайся, — и кивнула на кресло перед другим столиком с зеркалом.

Патриция скинула одежду и сложила ее аккуратно. Уселась в кресло, заложив ногу на ногу и с интересом стала наблюдать за умело работающей женщиной.

Пожилая массажистка закончила натирать Айменгу, сказала, чтобы остальное блондинка доделала сама и повернулась к Патриции. Айменга развернула кресло на шарнире в сторону зеркала и стала расчесывать свои длинные красивые волосы.

Массажистка профессионально осмотрела Патрицию.

— Встань, — попросила она.

Патриция встала и опустила руки вдоль тела. Массажистка поманила ее к себе, Патриция сделала несколько шагов к центру помещения. Женщина оценивающе обошла ее вокруг, внимательно всматриваясь чуть ли не в каждую складку, каждую линию молодого, спортивного тела новой фотомодели.

В дверях показался фотограф, встал, прислонившись к стене, сложил руки на груди и смотрел внимательно на обнаженное тело Патриции, прокручивая в голове варианты поз, ракурсов и антуража.

— Достань пальчиками до пола, не сгибая колен, и постой так минутку, — попросила женщина.

Патриция улыбнулась, но перечить не стала. Все это отвлекало ее от тяжких дум и забавляло. Массажистка снова обошла вокруг нее, издав одобряющий возглас. Приблизилась, провела рукой по спине — Патриции стало щекотно — погладила ее ягодицы. Что-то решила про себя. Фотограф довольно улыбаясь смотрел на девушку.

— Выпрямись и подними вверх руки, — сказала женщина.

Патриция не понимала смысл происходящего, но видно так было нужно — пожилая массажистка на лесбиянку явно не походила, она не любовалась телом девушки, а словно осматривала заготовку, с которой ей предстояло работать. Так наверное и было на самом деле, потому что гримерша, проведя рукой по груди Патриции, удовлетворенно сказала:

— Отличное у тебя тело. Где ты их так удачно находишь, Бернард? — улыбаясь спросила она у фотографа.

— Они меня сами находят, летят, словно пчелы на мед, — самодовольно ответил тот и вышел из гримерной.

— Садись, — указала на кресло женщина и спросила: — Почему косметикой не пользуешься?

— Зачем? — удивилась Патриция. — Вообще-то пользуюсь, но редко, — добавила она. — Не всегда приличное зеркало под руками есть.

Женщина оценила шутку. Она умелыми движениями расчесала Патриции волосы, наложила косметику на лицо. Достала бритвенные принадлежности и чисто выбрила девушке под мышками, вытерла салфеткой и, скомкав, бросила салфетку на пол. Хотела втереть в тело Патриции какой-то крем, но вдруг в дверях вновь показался фотограф и сказал:

— Не надо, Николас, у нее отличный цвет кожи. Я решил снимать на берегу, вместе с Айменгой. Они прекрасно будут смотреться на контрастах.

Айменга закончила наложение косметики и с интересом смотрела на Патрицию. Гримерша отложила крем и взяла тюбик с темно-коричневой помадой. Патриция не успела подивиться зачем: ведь губы ее уже подкрашены, как женщина принялась подводить ей соски. Эта операция вызывала у Патриции здоровый смех, но она сдержалась. В добавление ко всему женщина специальным гребешком тщательно расчесала Патриции волосы на лобке, что было уже совершенно лишнее по мнению девушки.