Греческая цивилизация. Т.2. От Антигоны до Сократа

«Изменения пищи, так же как и дыхания, опасны. Если дети поглощают что-нибудь болезнетворное, они поглощают его ртом и через ноздри, и вместо того, чтобы вводимого было как раз достаточно, не неся в себе никакого излишка, оно входит в гораздо большем количестве, чем нужно, так что производит как своим обилием, так и расположением, в котором находится тело ребенка, то, что одна часть его выходит обратно через рот и ноздри, а другая — вниз, через кишечник и мочевой пузырь, тогда как раньше ничего подобного не происходило.

Вместо воздуха и влаги, настолько сродных, к которым всегда по необходимости имеется в матке привычка и расположение, дитя пользуется вещами совсем чуждыми, более сырыми, более сухими, менее приноровленными к человеку, откуда необходимо следует много страданий, много смертей, так как даже у возмужалых перемена страны и диеты зачастую производит болезни. То же рассуждение относится и к одеждам, ибо вместо того, чтобы быть окруженным мясом и тепловатыми жидкостями, дающими испарения и сродными, дети окружены теми же материями, что и взрослые. Пуповина — единственный во всем теле путь для дитяти, связанный с маткой и принимающий участие во всех поглощениях. Все остальное закрыто, и ничто не открывается до выхода ребенка из утробы матери; когда же он будет на выходе, все остальное открывается, но пуповина утончается, замыкается и отсыхает» [11].

* * *

Антиподом этих врачей-теоретиков, этих «иатрософистов», является в «Гиппократовом сборнике» врачевание Книдской школы, соперницы или подражательницы Косской (школы Гиппократа). Лучше всего эту книдскую медицину в сборнике представляют трактаты «О внутренних страданиях» и «О болезнях» (книга II). К ним нужно присоединить около дюжины трактатов, которые хотя и не являются строго книдскими, но в большей или меньшей мере приближаются к взглядам этой школы. Среди них — несколько трактатов по гинекологии.

Книдскую группу отличают приверженность к точному и даже мелочному наблюдению, стремление дать конкретные и подробные описания болезней, избегая всякого неправомерного обобщения, каких бы то ни было «философических» отклонений. Врач этой школы возвращается к тому, что составляло во все времена основу его искусства: к клиническому наблюдению. Книдяне — это главным образом практики. Они не идут далее непосредственного наблюдения, они остерегаются наводить больного на показания и придавать им слишком большое значение. Они не слишком доверяют фактам, и это несколько сужает их кругозор. Они довольствуются классификацией болезней, что же касается их лечения, то тут они придерживаются терапии, проверенной традицией.

Они не устраивают медицинских прений, не доискиваются причин болезней, сводимых ими к предположению о двух «влагах» — желчи и флегме. Они избегают всяких трудных проблем, которых не могут разрешить. По существу, они не стремятся к пониманию.

Их классификация дробит разделы и как бы множит болезни. В трактатах «О внутренних страданиях» и «О болезнях» (книга II) различаются и описаны три вида болезни печени, пять болезней селезенки, пять видов тифа, четыре вида болезни почек, три вида ангины, четыре вида полипов, четыре — желтухи, пять — водянок, семь — чахоток и большое количество мозговых заболеваний.

Не приходится говорить, что некоторые из этих подразделений оправданны и, кроме того, новы. Например, острый суставной ревматизм и подагра. Однако большинство их недостаточно обосновано или просто вымышлено.

Приведем в виде примера описание одной из упомянутых чахоток: «Вторая чахотка: происходит от тяжелого труда. То же самое испытывает больной, как в предшествующем случае, но болезнь представляется более тихой, чем первая, и летом дает ремиссии. Больной отхаркивает более густую мокроту, чем в предыдущем случае. Кашель удручает в особенности людей пожилых; страдание сильнее в груди: кажется, что там нависает камень; спина также болезненна; цвет самого больного прозрачен, и при малейшем усилии он тяжело дышит и задыхается. Обыкновенно от этой болезни он умирает в три года» [12].

Другой вид чахотки описывается следующим образом: «Со временем тело худеет, исключая голеней, ибо они опухают, так же как и стопы. Ногти загибаются; плечи становятся худыми и слабыми; горло наполняется чем-то вроде пуха: оно свистит, как через трубочку; жажда сильна в течение всей болезни, и сильная слабость охватывает тело. Когда дело так обстоит, больной погибает в течение года очень изможденным» [13].

Описание нередко очень выразительно. Некоторые подробности поневоле привлекают внимание: больной, которому не хватает воздуха, «раздувает ноздри, как бегущая лошадь, он высовывает язык, как собака летом, когда ее томит зной». Сравнение верное и выразительное.