Греческие боги. Рассказы Перси Джексона

Гера не собиралась становиться одной из победной серии. Она не трофей. Она прекрасно понимала: стоит ей поддаться, и Зевс тут же потеряет к ней интерес, его обаяние иссякнет, и он отправится флиртовать со следующей. От одной этой мысли Гере становилось плохо.

Однажды вечером за ужином он рассказал особенно удачную шутку — что-то про осла, бога и циклопа, зашедших в храм, — и Гера не смогла сдержать смех. В глаза стояли слезы, а дыхание перехватило.

Она бросила взгляд на Зевса и смотрела Зевсу в глаза на секунду дольше, чем следовало. Спохватившись, она откашлялась и поспешила отвернуться, но Зевс заметил ее чувства.

— Я тебе нравлюсь, — сказал он. — И ты знаешь об этом.

— Ты мне? Никогда! — ответила она. — Ты глупец, бабник, негодяй и врун!

— В точку! — воскликнул Зевс. — Это мои лучшие качества!

Она изо всех сил старалась не рассмеяться. Ей еще не встречались парни, настолько невосприимчивые к ее нападкам. Зевс был почти столь же упрям, как и она сама.

— Когда ты уже успокоишься? — спросила она. — Ты меня не интересуешь.

— Никогда! — ответил он. — И я тебя очень даже интересую. Ты и я… царь и царица всего мироздания! Только представь! Мы будем идеальной парой! Ты, без сомнения, самая прекрасная богиня в мире. Да и я, разумеется, чертовски привлекателен.

И он поиграл мышцами. Каким бы конченым выпендрежником он ни был, Гера не могла не признать, что ему было чем похвастаться.

Она покачала головой.

— Как мне убедить тебя, что ты зря тратишь время?

— Никак. Я люблю тебя.

Она фыркнула.

— Ты любишь всех в платьях.

— Это другое. Ты та, которая мне нужна. Я знаю. И ты это тоже знаешь. Просто скажи: «Я люблю тебя». Ты можешь. Тебе полегчает, если ты будешь честной.

— Никогда, — отрезала она. — Я никогда не скажу тебе этого. Ни в жизни.

— О, звучит прямо как вызов! — усмехнулся Зевс. — А если я все же получу от тебя признание в любви, ты выйдешь за меня?

Гера закатила глаза.

— Конечно, Зевс. Раз этого никогда не произойдет, я могу смело пообещать, что если я когда-нибудь скажу… ну, сам знаешь что… то да, я выйду за тебя. Почему бы и нет, ведь ЭТОГО НИКОГДА НЕ ПРОИЗОЙДЕТ!

Зевс подмигнул ей.

— Вызов принят.

И он вышел из-за обеденного стола, а Гера задумалась, не совершила ли она ошибку.

Несколькими ночами позже Гера почти и забыла об этом разговоре. Странно, но и Зевс о нем не напоминал. Если уж на то пошло, с того вечера он стал очень мало внимания уделять Гере, что, вообще-то, должно было принести ей облегчение, но почему-то выводило из душевного равновесия.

«Забудь его! — говорила она себе. — Он наконец уловил намек. И, скорее всего, переключился на другую несчастную богиню».

Она старалась убедить себя, что это хорошая новость. И зависть тут была совсем ни при чем. Это же смешно!

Ночью гора Олимп оказалась в эпицентре жуткой грозы — что по идее должно было насторожить Геру, ведь именно Зевс был богом неба и все дела; но она была слишком занята закрытием окон от ливня.

Она вбежала в спальню и как раз затворяла последние ставни, когда в комнату залетела маленькая птичка и без сил упала на пол.

— Ой! — от неожиданности Гера попятилась. — Как ты здесь оказался?

Птичка беспомощно билась на мраморных плитах, тяжело дыша и дрожа всем телом от холода. Гера присела и поняла, что это кукушка.

Вы когда-нибудь видели настоящую кукушку (не те игрушки, что вылетают из старых часов)? Вот я — никогда. Пришлось провести изыскания. Оказалось, кукушка — та еще странная птица. У нее есть этакий ирокез из головных перьев, который никак не сочетается с гладкими коричнево-белыми крыльями и длинным хвостом. Вообще по ее виду можно подумать, что бедная птица сунула голову в прибор, собранный каким-нибудь сумасшедшим ученым, так что я в некотором роде понимаю, почему слово «ку-ку» стало синонимом слова безумие.

Ну так вот, Гера взяла птичку в ладони. Богиня чувствовала кожей удары крошечного сердечка. Одно из крыльев кукушки оказалось повернуто под неправильным углом. Гера недоумевала, как такая кроха смогла залететь на Олимп. Обычно на такую высоту поднимались разве что орлы, так как воздушное пространство вокруг горы было зоной ограниченного доступа.

Хотя бурные порывы ветра могут творить удивительные вещи. Возможно, бедную птичку просто занесло сюда против ее воли.

— Чудо, что ты остался жив, — сказала Гера кукушке. — Не бойся, малыш. Я позабочусь о тебе.

Она соорудила в изножье кровати нечто вроде гнезда из простынь и с осторожностью опустила в него птичку. Затем высушила ей крылья и напоила парой капель нектара, что явно помогло. Кукушка распушилась, закрыла глаза и стала тихо посвистывать, словно нежная флейта. Гера нашла этот звук весьма приятным.

— Я оставлю его на ночь, — сказала она себе (решив, что это мальчик). — Утром ему станет лучше, и я отпущу его на волю.

Но утром кукушонок и не подумал улетать. Он спокойно сидел на пальце Геры и клевал зерна и орешки у нее с ладони. До того момента у Геры никогда не было домашних питомцев, но этот пернатый вызывал у нее улыбку.

— Из тебя выйдет хороший друг, да? — шепнула она птице.

— Ку-ку! — сказал кукушонок.