Пальцы гладят и надавливают. Так, что она прогибается сильнее в спине и хрипит. Воздуха мало, а красочный букет ощущений наполняет её словно сосуд, который вот-вот перельется.
Спираль возбуждения стремится вверх и разрывается на тысячи мелких пронзительных лоскутков. Гермиона стонет, впитывая каждую крупицу нахлынувшего оргазма. Дрожит в попытках застыть и продлить блаженство. Сладостное, тягучее и пробирающее каждый миллиметр тела.
Она пытается держаться на ногах, когда он сильно прижимает её к себе. Закидывает руку назад, обхватывает Драко за шею и вновь хрипит. Движения резкие и грубые. Малфой сильнее сжимает девичье тело и в несколько последних толчков теряется в собственном удовольствии. В блаженном и сокрушительном.
Все пространство вокруг буквально разрывается от напряжения. Переполняется тяжелым прерывистым дыханием, запахом секса и безумства. Драко не отпускает хватку, пытаясь удержать на ногах трясущуюся Гермиону.
— Я все равно тобой недовольна, — она лежит на столе и улыбается. Драко сидит на её стуле и гладит по бедру под юбкой.
— Угу, — он смеется.
— Что за почта?
— Ах да, — Драко тянется за упавшим свертком. — Смотри, что нашел Иллиодор.
Гермиона открывает сверток и видит свой пояс.
— Мерлин, это когда мы…
— Ага, были в цистернах. Ты положила его на пол, чтобы залезть мне на плечи и искать люк. Там он и остался. Они спускались и нашли, — он кивает на записку.
— Этот мой любимый, — Гермиона крутит его в руках и улыбается. А потом снова становится серьезной, глядя на дверь.
— Девочки… они не знали, а еще не успела.
— Грейнджер, ты же женщина. Никогда бы не подумал, что ты не растрепала все подружкам в первые же двадцать секунд встречи, уму непостижимо.
— Я хотела выбрать правильное время и место, может быть, после работы.
— Кстати, насчет женщин. Грейнджер, я вчера заглядывал в Мэнор, пообщаться с матерью. И она кое-что передала тебе, — он прочищает горло. — Я подумал, что когда станет холодно, ты не сможешь так часто носить свой браслет на ноге, а он… хм… вызывает у меня приятные ассоциации. Ну в общем, вдруг оказалось, что в нашем хранилище есть такая штука, мне кажется, мы могли бы добавить к комплекту. Для начала.
Он небрежно достает бархатную коробку.
В ней лежит фантастической красоты браслет с такими же зелеными камнями, как в ее браслете из Греции. Только этот очевидно на руку. Гермионе не нужно разбираться в драгоценностях, чтобы понять, что это изумруды. Они куда больше тех, что в ее браслете. И она даже не хочет знать, сколько может стоить «штука» из хранилища Малфоев.
Гораздо больше ее интересует…
— Твоя мать? Нарцисса?
— Вчера была она, — он ухмыляется. Она шлепает его по плечу.
— Но… мы. Я же… Грейнджер и все такое. Она не может смотреть на это… положительно.
Драко смотрит на нее весело и открыто.
— Ты бы удивилась.
— Боже…
— Называй меня Драко, — он смеется и надевает браслет на ее руку.
— Драко, я не могу это принять… это слишком…
— Это не слишком, Грейнджер. Мы… меня научили таким образом выражать свою… хм… привязанность, — он вдруг становится серьезным, и Гермиона понимает, что для него это важно.
Она сглатывает и кивает.
— Спасибо, это потрясающе, — она разглядывает руку, а лицо Малфоя расслабляется.
— Итак. Ланч? Где тут у вас вкусно кормят голодных людей?
— Проголодался, значит, — Гермиона призывно закидывает ногу на ногу, сидя на столе.
— Я могу утолить свой голод другим способом, только скажи.
— Ну уж нет! — она вскакивает со стола и смеется. — Мы пойдем есть!
Агнес, боковым взглядом замечая, как Джинни Поттер достает трясущимися руками из сейфа огневиски, стоит и думает, что не так уж и плоха эта ее любовная колонка.
Потому что репортаж о них будет писать именно она. То, что это будет сенсационный репортаж, сомневаться не приходится.
Не так уж и плоха.
Эпилог
Год спустя
Суета города, постоянного движения, работы и накопившихся забот резко сменились спокойствием. Так сказочно, что она опять вдыхает горячий воздух, который смешивается с запахом моря. Прошел ровно год, а она уже начала забывать чудесные виды этого острова.
Гермиона поправляет непослушные волосы. Ветерок продолжает играть и окутывать её со всех сторон. Так прекрасно. Она ощущает спокойствие, безмятежность в мыслях и в чувствах, когда всё ясно и понятно и нет нужды волноваться.