Греческие церковные историки IV, V и VI вв.

Итак нужно искать другие пути к решению рассматриваемого вопроса. Нельзя ли находить, что у Созомена было под руками хоть несколько таких источников, каких не было у Сократа и содержание которых он хотел внести в исторический труд? Затем: не могло ли явиться у Созомена желания изменить, переиначить взгляды Сократа на лица и события — ведь, эти взгляды были подчас оригинальны и не согласовались с воззрениями общества? Говорим: нельзя ли объяснить предприятие Созомена тем или другим из сейчас указанных путей? Попытаемся. Прежде всего является несомненным фактом, что в распоряжении Созомена действительно были такие источники, каких не было у Сократа. Так Созомен рассказывает немало новых фактов касательно истории монашества и вообще подробно характеризует этот институт (I, 12–14; IIІ, 14; VІ, 20; 28–34; VIIІ, 19); он имел в своем распоряжении новый источник, когда рассказывал о христианстве в Персии (II, 9–15); знал историю аскетических подвигов св. Мартина Турского, но знал ли он: Vita Martini, написанную Сульпицием Севером — не видно (ІII, 14 fin.); у него встречаем сведения о Иларии Пуатьерском, как писателе (V, 13); его сведения о Западе и западных событиях из времени императора Гонория были обстоятельнее, чем у Сократа (разумеем собственно девятую книгу Созомена, но рассказы его из этого царствования не имеют отношения к истории церкви); сообщая известия о событиях Константинопольских, он передает нечто такое, что прошел молчанием Сократ; Созомен был также богат разными слухами и часто пользуется ими в изложении истории. Мог ли Созомен, обладая теми новыми сведениями, почерпнутыми из разных источников, о чем мы сейчас сказали, — принять на себя труд составления истории, при существовании в наличности труда Сократова? То правда, что прибавки, какие делает Созомен на основании новых источников не столь важны и не столь значительны — в сравнении с тем — и не могут, по-видимому, приводить к мысли, что Созомен начал писать свою историю потому, что обладал некоторыми новыми данными или новыми источниками. Новое, даваемое Созоменом, по своему значению почти ничтожно по сравнению с тем, что сделано было уже Сократом, и Созомен, ради сообщения этого нового, по-видимому, не мог предпринять своего труда, по крайней мере — едва ли рассудительный человек взялся бы за такой нелегкий труд по таким неважным соображениям[196]. Но нужно сказать: чего не сделал бы другой, при том ученом багаже, каким обладал Созомен, то мог сделать этот историк, отличаясь слишком большею дозою смелости и самонадеянности. Пример бывалый!