Греческий мир в доклассическую эпоху

Игры эти устраивались в честь Посейдона, неподалеку от его Истмийского святилища VII века до н. э. Приблизительно в 560/540 гг. до н. э. было отстроено заново другое крупное святилище той же эпохи — храм Аполлона в самом Коринфе, что упрочило главенствующую роль этого города, да и всего северо-восточного Пелопоннеса, в развитии дорической архитектуры. Новое храмовое сооружение насчитывало по шесть колонн с фасада и тыльной части и по пятнадцать колонн с обеих сторон (семь колонн возвышаются там и поныне); имелась при нем и новая наружняя колоннада, а также культовое изваяние. Вначале для постройки внешних частей здания использовали вместо дерева известняк-порос покрытый штукатуркой, раскрашенной красным и черным, а крышу выложили желтыми и черными терракотовыми черепицами, которые считались коринфским изобретением. Возможно, что коринфяне задумали и построили еще одно знаменитое святилище, которое обычно относят к более раннему времени, — храм Артемиды на Керкире. Храм украшал скульптурный фронтон, а это напоминает о распространенном убеждении, что родиной греческой скульптуры был Коринф. Такое мнение подтверждается тем, что именно коринфские художники раньше других принялись ваять самые разнообразные статуи и статуэтки.

Несмотря на то что коринфяне явно занимались строительством на Керкире, именно в этот период их возрожденная олигархия была вынуждена окончательно отступиться от власти над островом, который обрел самостоятельность и стал выказывать вражду по отношению к бывшей метрополии. Примеру Керкиры последовала другая коринфская колония, Амбракия: там появилось независимое государство с демократическим правительством. С остальными же колониями коринфяне сохраняли дружбу, которая была особенно заметна на западе, куда они отправляли своих художников и ремесленников — до самой Этрурии (например, тех мастеров, что в начале VII века до н. э. сопровождали Демарата к Таркви-ниям — Приложение 3).

Коринф чеканил серебряные монеты, в обиходе звавшиеся «жеребчиками» (πώλοι), потому что на них было выбито изображение Пегаса, Беллерофонтова крылатого коня. Их начали выпускать ок. 570 г. до н. э., всего четверть века спустя после того, как в Балканской Греции впервые принялись чеканить монету по эгинским стандартам (Глава II, раздел 6); однако коринфские стандарты значительно отличались от эгинских, так как в их основу была положена драхма, весившая значительно меньше — всего три грамма (по-видимому, переиначенная из какой-то разновидности эвбейских стандартов). Благодаря выгодному географическому положению Коринфа эти «жеребчики», как и их эгинские и аттическо-эвбейские «собратья», играли важную роль в средиземноморской торговле. В некотором смысле представляется странным, что чеканка была учреждена ок. 575 г. до н. э… ведь всего четверть века спустя, а то и раньше, коринфская керамика уступила свою былую монополию в западных землях афинской утвари, что свидетельствовало об относительном спаде торговли. Тем не менее, так как Афины еще не обладали в ту пору собственным флотом необходимой численности (еще в 490 г. до н. э. им пришлось занять у Коринфа двадцать кораблей, чтобы выступить против Эгины), — коринфяне, наверное, извлекали немалую при- | быль, снабжая афинян судами для перевозки их керамики и прочих товаров.

Между тем во внешней политике коринфские олигархи соблюдали осторожность. Они заметили, сколь возросло могущество спартанцев в Пелопоннесе, и заключили с ними примирительный союз (ок. 525 г. до н. э.) против Артоса. Но в 506 г. до н. э. вожди коринфского войска откололись от экспедиционных отрядов, возглавлявшихся спартанским царем Клеоменом I, поняв, что он собирается вмешаться в дела Афин и вновь водворить там диктатора Гиппия: коринфяне сознавали, что это чересчур отчаянная, да и нежелательная, затея. Вскоре они и других союзников Спарты отговорили помогать ей в подобных действиях. Вместе с тем коринфские олигархи дали понять, будто они выступают «посредниками» между Клеоменом и Афинами. Это и вправду было их излюбленной позицией: в 519 г. до н. э. они посредничали между Афинами и Фивами, а в 491 г. до н. э. действовали как третейские судьи в спорах Сиракуз с Гелой.

Хотя коринфяне успешно сражались в греко-персидских войнах, разразившихся позднее, они уже вступили в период упадка. Но упадок этот был постепенным нисхождением с высот славного прошлого («Ты славу зрел во всей ее красе, во всех обличьях», — как сказал Уолтер Сэведж Лендор), и не скоро, лишь во II веке до н. э., Антипатр Сидонский воскликнет: «Где красота твоя, город дорийцев, Коринф величавый?»²⁴

Глава 3. СПАРТА