Греческий огонь

Он обязан найти деньги. Иначе — конец всему. Авторитет Царевича рухнет, а без лидера движение выжигателей издохнет в несколько дней.

Бедный Иванушка не мог усидеть на месте: вскочил, кинулся на бульвар. Зимнее солнышко, как разбавленное пиво, обрызгало мокрые стены и грязный ледок променада. Какая пошлость, всё упирается в деньги. Неужели придётся самому ходить по спонсорам с протянутой рукой? Проклятье!

От внутреннего жара хотелось бежать. Едкие мысли ворочались на холостом ходу, перегорая и опять воспламеняясь: что делать? как исхитриться?.. Зачем-то зажата в кулаке смятая коробочка со скрепками. Тьфу! Царевич запахнул полы кадетской шинельки и почти побежал по буль-вару, словно тревожный ветер гнал его в спину.

Проклятущий Митяй! Если б не он, самое время устроить пpecc-конференцию… вся страна узнала бы о Клубе юных выжигателей. Глядишь, и деньги бы нашлись.

Царевичу показалось: он, неподвластный умирающему московскому времени, один во всём мире сохраняет способность двигаться сквозь нереальную муть танцующих белых пылинок. Ваня даже усмехнулся, со вздохом поднял воротник и чуть свысока огляделся: как медленно движутся люди, точно плывут в студёной воде. О, Россия! Подлёдная глубина…

И Ваня понял: он сильнее всех. Он пришёл в это гнилое время из будущего, он чужак среди современников. Как раскалённая игла, он пронижет толщу мёртвых будней своей огненно-красной ниткой. Назло предателям и маловерам, он добьётся своего. У него особенная судьба. Сам себе и царь, и бог.

— Никто мне не нужен, — едва слышно проговорил Царевич. — Сам всё сделаю.

И вдруг почувствовал Иван Царицын непонятно откуда взявшуюся уверенность — он всё сможет. У него нет права складывать оружие. Но деньги, как нужны деньги…

Глава 5. Казачок? И дурачок

Я говорю ему: «Рано, Саша, погоди, осмотрись прежде! Что тебе в гусары?.. Ты ещё не видел почти света, время не уйдёт от тебя!.. Ну, сами знаете, молодая натура. Ему уж там, в гусарах, всё это блестит: шитьё, богатый мундир…

Н. В. Гоголь. Игроки

— Кадет Царицын? Да вы ли это?.. — перед ним стоял улыбающийся профессор Краплин.

Иван глазам своим не поверил. Вот уж действительно: на ловца и зверь бежит.

И прямо с места в карьер, «без здрасьте», Ваня торопливо спросил:

— Вы говорили о шоу… Я согласен, если, конечно, ещё не поздно. Но мне нужен аванс…

За линзами профессорских очков потеплело. Наклонил кудрявую бороду, в бороде намёрзли седые жилки.

— Не поздно, Иван, совсем не поздно. И аванс обязательно будет. Десять тысяч евро, мой юный друг. Довольно будет?

Ни фига себе! Да на эти деньги можно всех выжигателей, до последнего карапуза, снарядить новенькими рогатками, спутниковыми навигаторами. И даже бронежилетами, если понадобится.

Холодно в груди у кадета Царицына, голос чужой:

— Профессор, воля ваша. У меня внезапная нужда в деньгах. Только не говорите генералу. Если узнает, я пропал.

— Ну, не беспокойтесь, Царицын, — Краплин заботливо приобнял мальчика. — Ну почему, например, вы не можете заболеть воспалением лёгких? Подростки ведь так любят мороженое… Замечательная болезнь, у вас будет уйма свободного времени.

Профессорская «Волга» подкатила к празднично украшенной громаде «Президент-отеля». Здесь мигали оранжевые новогодние деревья. Возле лифта гудела странная толпа: молодые люди, как один белокурые, одетые не по сезону в тесные джинсики, рваные маечки, в какие-то кофточки без рукавов…

Ване и профессору едва хватило места в зеркальной лифтовой кабине.

Они поднялись на последний этаж. В гостиничном коридоре было шумно и душно от смеси дорогих ароматов. Ваня опешил: такие же в точности парни расхаживали в холлах, толпились возле огромных, красного дерева двустворчатых дверей люксового номера.

— Это мальчики из модельных агентств, — шепнул Ване на ухо Краплин, защекотал бородой шею. — Каждый мечтает сыграть в проекте Ханукаина. Ещё бы, такой престижный контракт!

Профессор подвёл Ваню к охраннику:

— Моя фамилия — Краплин. Этот парень пройдёт без очереди.

Модели загалдели, под перекрёстным огнём ненавидящих взоров Царицын пролез внутрь.

За низким туалетным столиком, выдвинутым на середину, сидел утомлённый рыжеватый человек в очках с реденькими всклоченными бакенбардами. Он курил тонкую дамскую сигаретку и устало перетасовывал лежащую перед ним колоду фотоснимков.

— Вы кто такой?

— От профессора Краплина, — сообщил Ваня.

— Не знаю никакого профессора, — уныло заметил человек в бакенбардах. — Возраст?

— Шестнадцать.

— Рост?

— Одна тысяча семьсот пятьдесят миллиметров. Рыжеватый брезгливо оглядел Ваню с ног до головы.