Греческий учитель Сократ

— Вижу, знаю я, что вам жаль меня и не только жаль, но и страшно за меня. Как же мне вас утешить и ободрить? Посмотрите на меня. Я спокоен, ни о чем не жалею и ничего не страшусь. На душе у меня легко и светло. Жизнь свою я кончаю в темнице, присужден к казни. Люди считают это позором, но разве можно считать это позором, когда страдаешь за правду, а не за какое–нибудь дурное постыдное дело? Люди оклеветали, осудили меня, но я не могу гневаться на них, ненавидеть их. Я знаю, что они поступили так по неразумению своему. Я укорял их, указывал им на их ошибки для их же блага, а они не поняли меня и сочли это за зло с моей стороны. Они поступили как неразумные дети. Я поясню это примером. Положим, что к больным детям приставлен был человек, который исполнял все их желания, а потом пришел другой, лекарь, и стал стараться только о том, чтобы вылечить их. Кого, думаете, пожелали бы оставить при себе больные дети? Конечно, того, кто ни в чем не перечил им, а от лекаря старались бы избавиться. Они сказали бы: этот человек мучит нас, запирает, не дает нам пить и есть вволю, заливает горьким лекарством, режет, прижигает. Прогоним его, еще лучше сделаем, чтобы он никак не мог вернуться к нам. Мои противники так же не поняли меня, как дети лекаря.

Сказав это, Сократ остановился, заметив, что Критон хочет ему что–то сказать.

— Сократ, — сказал Критон, — ты знаешь, что нам дорого каждое твое слово, но просим тебя, перестань говорить. Тюремщик только что сказал нам, что если кто в последние часы много и горячо разговаривает, на того яд медленнее действует, и придется больше его выпить.

— Поблагодарите тюремщика за совет, друзья мои, — отвечал Сократ, — и попросите от меня побольше приготовить яду. Я готов выпить его не один, а два и три раза, если будет нужно. Яд сделает свое дело, когда настанет время, до тех пор давайте мирно беседовать. Мне еще о многом хочется говорить с вами. Сядьте ближе ко мне.

Сократ сидел на постели, а ученики уселись вокруг него, как кто мог.

Ближе всех к Сократу сидел ученик Федон. У него были прекрасные длинные волосы, и Сократ любил во время бесед гладить и перебирать их. Так и в этот раз Федон сидел на низкой скамье у самой постели, и рука Сократа лежала на его голове.

— А что, Федон, — сказал учитель, — где будут завтра твои прекрасные волосы?

У греков был обычай в знак горести обрезывать волосы и класть их на могилу того, о ком горевали. На это и намекал Сократ. Эти слова учителя живо напомнили ученикам об ожидавшем их горе; некоторые из них заплакали.

Сократ сказал:

— Друзья, я не боюсь смерти. Страшно не умирать, а жить безумно, порочно.

XIII. СМЕРТЬ СОКРАТА

Сократ замолк. Ученики ждали, что он будет еще говорить. Учитель сказал:

— Однако время идет. Уже не рано. Пойду обмоюсь, чтобы не утруждать потом других обмывать мое мертвое тело. А вы подождите меня здесь, побудьте со мной до конца.

Сократ вышел мыться в другую комнату, с ним пошел и Критон. А другие ученики, ожидая его, говорили о последней беседе учителя, о его смерти, о том, как будут они жить осиротелые, без своего дорогого наставника. Наступил вечер. В комнату, где были ученики, сторож впустил родственниц, жену и детей Сократа: один был постарше, а двое малолетки. Вошел после того скоро и сам Сократ. Стал он прощаться с ними. Женщины подняли такой плач, что Сократ попросил увести их.

Ученики сказали тогда Сократу:

— Скажи нам твою последнюю волю. Может быть, ты хочешь чем распорядиться для детей? Мы с радостью сделаем для тебя все то, что прикажешь.

Сократ отвечал:

— У меня нет никакого имущества, и распоряжаться мне нечем. Поступайте, как я вас учил: в этом вся моя воля. Тогда будете знать что сделать и для детей моих.

— А как прикажешь хоронить тебя, Сократ? — спросил Критон.

— Зачем ты меня об этом спрашиваешь? — с укором спросил его Сократ. — Разве ты не видел, что всю мою жизнь я заботился о моем теле только для того, чтобы оно служило душе, а когда душа моя покинет тело, не все ли мне равно, что сделают с ним?

Сократ прилег на постель, собираясь начать беседу с учениками, как отворилась дверь и вошел тюремщик; он приходил в тюрьму с приказаниями от судей.

— Сократ, — сказал он, — когда я приходил к другим осужденным, чтобы объявить им, что настало время исполнить приговор — выпить яд, они встречали меня бранью и проклятиями. Не того я ожидаю от тебя, потому что никогда еще в этой тюрьме не было человека добрее и справедливее тебя. Не на меня тебе гневаться, а на других, на виновников твоей смерти. Ты знаешь, с какою вестью я пришел к тебе. Прощай, старайся мужественно перенести, что не в нашей воле отменить.

Сказал это и отошел от постели Сократа, потому что не мог удержать слез.

— Прощай и ты, — отвечал Сократ уходившему тюремщику, — исполню все, как следует. — А потом сказал о нем ученикам: — Какой хороший человек! Он часто приходил сюда беседовать со мной. Как искренно он жалеет обо мне! А теперь — время, друзья! Скажите, чтобы несли яд.