Грегор и проклятие теплокровных

Несколько лет? Но ведь Живоглот дрался чуть ли не каждый день! Грегор покачал головой, чувствуя себя совершенно разбитым.

— Да все не так плохо, Грегор. Поверь мне. Когда-нибудь ты поймешь, что это бесценный дар! — сказал Живоглот.

— Я не хочу обладать таким даром, Живоглот, — произнес Грегор.

— Ну, хочешь ты или нет — он у тебя есть, — пожал плечами Живоглот. — А теперь идем, пока твоя сестра не завела себе новых друзей.

Вслед за Живоглотом Грегор двинулся вперед и вдруг поразился, как хорошо говорил с ним крыс. Обычно он подтрунивал над Грегором и даже высмеивал его. Но похоже, Живоглот точно знал, когда Грегору нужна встряска, а когда — поддержка. Как и тогда, когда Грегор оплакивал Тик. Или когда пропала Босоножка. Вот и сейчас…

Наконец они присоединились к остальным. Грегору было неловко, хотя никто на него не пялился, как он ожидал. А с Хэмнетом он боялся встретиться взглядом.

— Не надо вцепляться ему в глотку, Хэмнет! — предупредил Живоглот. — Он не мог себя контролировать.

— Я понял. Но это мало успокаивает, — возразил Хэмнет.

— Ну, зато Коготок осталась жива и может пригодиться в драке, — заметил Живоглот.

Грегор подумал, что стоит поблагодарить Коготок за то, что она спасла жизнь Босоножке, но крыса была так угрюма, что он решил оставить это на потом.

Босоножка же как будто не поняла, что произошло, и по-прежнему пребывала в отличном настроении. Она все подпрыгивала и радостно кричала: «Ква-ква!»

— Она говорит, у нее дома есть такие лягушки, — сказал Газард, обращаясь к Грегору. — И они спят у нее на кровати.

— Они не настоящие, Газард. Это игрушки, — ответил Грегор.

— Странные вы делаете себе игрушки в своем Наземье, — проворчал Хэмнет.

Он был прав, это и в самом деле могло показаться странным: делать для детей игрушки, которые представляют собой копии смертельно опасных существ. Ведь велика вероятность, что ребенок, увидев такую живую лягушку, захочет с ней поиграть. Но с другой стороны — эти ядовитые лягушки не прыгают по Бродвею!

— Что мы потеряли? — спросил Живоглот.

— Боюсь, всю нашу еду, — ответил Хэмнет. — Лягушки забрались в рюкзаки, теперь их опасно трогать, не говоря уж о том, чтобы есть то, что внутри. Найк спасла воду — и на том спасибо. А Гребешок сберегла твои вещи. — Хэмнет протянул Грегору два его рюкзака и кожаный бурдюк. — Там есть какая-нибудь еда?

— Только немного печенья для Босоножки. А еще это. — Грегор указал на бурдюк. — Там… креветки в сливочном соусе. Я взял их для Живоглота.

— И кто теперь мой самый любимый маленький яростник?! — воскликнул Живоглот, возбужденно обнюхивая бурдюк. — Ты в самом деле прихватил это для меня?!

— Прости, Живоглот! Ты же понимаешь — теперь это уже не твоя добыча. Вся еда пойдет щенкам, — сказал Хэмнет, забрасывая за спину бурдюк.

Живоглот вздохнул:

— Ну вот, сначала этот ненасытный Мортос, теперь эта братия… Они меня в могилу сведут, эти щенки.

— Ну, не прибедняйся, Живоглот, — улыбнулся Хэмнет. — Ты всех нас переживешь.

Они выстроились цепочкой и снова двинулись в путь. Грегор попытался объяснить Босоножке, как важно ничего не трогать в дремучем лесу, а тем более симпатичных лягушек, но мало в том преуспел. Она очень скоро задремала на спине у Темпа в самом волнующем месте его рассказа, и Грегору пришлось закончить на этом свою маленькую лекцию о выживании в опасных условиях.

Остальные ни словом не обмолвились о происшедшем. Жара становилась все более невыносимой, а то, что они остались без еды, тоже не поднимало настроения.

Они шли и шли вперед, пока ноги Грегора не налились свинцовой тяжестью, так что каждый шаг давался ему с великим трудом.

Хэмнет наконец дал команду остановиться и разбить лагерь. Они расселись вокруг горящего светильника. У каждого было достаточно воды, но еда досталась только «щенкам». Грегор отдал Хэмнету печенье, и тот разделил его между Босоножкой и Газардом. А затем, к изумлению Грегора, протянул два печенья ему.

— Нет, спасибо, — ответил Грегор.

— Но ведь тебе всего одиннадцать, ты тоже относишься к щенкам, — сказал Хэмнет.

— Нет-нет, отдайте это им, — кивнул Грегор на малышей.

Он давно уже не чувствовал себя щенком. А сейчас ему нужно было спасти маму, Ареса и всех теплокровных в Подземье. Разве такие задачи по плечу «щенку»?

Когда Хэмнет открыл бурдюк с креветками, головокружительный запах вкуснейшего блюда заставил Грегора сглотнуть слюну.

— Ты уверен, что эта еда годится для щенков? — заботливо спросил Живоглот. — Сливки могли испортиться в такой-то жаре.

— Если тут что и испортилось, Живоглот, — так это ты. У тебя ведь отменный нюх, и ты прекрасно чуешь, что с едой все в порядке, — заметила Коготок.

— Ты никогда не была любезной. Ты даже вежливой никогда не была, — мрачно сказал Живоглот, наблюдая, как Босоножка и Газард макают печенье в соус.

Когда дети наелись, все стали устраиваться на ночлег. Гребешок вызвалась первой нести вахту.

Грегор расстелил на земле одеяло и лег рядом с Босоножкой. Та положила головку ему на руку и тут же уснула. Он подождал, пока сон ее станет крепким, и осторожно высвободил руку.