Грегор и смутное пророчество

— Закономерный вопрос, — ответил Живоглот. — Понимаешь ли, я намерен свергнуть короля Грызера И мне нужна твоя помощь.

— В каком смысле?

— А я пока не знаю, — пожал плечами Живоглот. — И никто не знает.

Грегор поднялся и взял Викуса за руку:

— Мне нужно поговорить с вами наедине, — сказал он.

Злость, которая прозвучала в его голосе, удивила даже его самого. Но он и правда был зол.

Крыса — это уже чересчур! Они так не договаривались.

Викус уловил его настрой. А может, был готов к такому повороту. Они отошли шагов на тридцать в сторонку.

— Итак, — начал Грегор, — как долго вы разрабатывали этот план с крысой?

— Не могу в точности сказать, — произнес Викус после недолгого раздумья. — Но разумеется, все зависело от того, когда появишься ты.

— Почему же вы не сказали мне об этом раньше?! — бушевал Грегор.

— Я стараюсь не давать людям больше информации, чем они в состоянии переварить в данный момент, — ответил Викус.

— А кто сказал, что я не в состоянии чего-то переварить? Я вполне могу переварить! — запальчиво произнес Грегор, вовсе не уверенный в том, что он и сейчас в состоянии это переварить.

— Возможно, это так и есть. Но для Генри и Люксы, сам понимаешь… Я собирался все рассказать тебе, когда мы дошли бы до этого места, разбирая «Смутное пророчество», — сказал Викус. — Ты бы спросил, что эта строчка означает, — и я бы тебе ответил.

Грегор вытащил пророчество из кармана:

— Так давайте продолжим, — и уставился на ту часть пророчества, где было написано:

ОДИН ГРЫЗУН СРЕДИ ВАС И НЕКТО, КОТОРЫЙ ЖДЕТ ВПЕРЕДИ.

— Значит, грызун — это Живоглот. А мой отец — некто, — сказал Грегор. И продолжил читать:

И ТОЛЬКО ВОСЕМЬ ОСТАНУТСЯ ЖИВЫ, ДОЙДЯ ДО КОНЦА ПУТИ.

— А это что значит? — спросил Грегор, тыча пальцем в строчку.

— Если посчитаешь всех упомянутых в пророчестве, у тебя получится двенадцать: два наземных, два подземных, два летучих, два ползучих, два прядущих, один грызун и некто… Но в конце путешествия в живых останется только восемь. Четверо должны погибнуть, — мрачно сказал Викус. — И никто не знает, кого именно ожидает эта участь.

— Ах вот как! — произнес Грегор растерянно. Он ведь читал пророчество раньше, но почему-то не вникал в эти слова, не придавал им значения. — Значит, четверо из нас погибнут…

— Зато восемь останутся в живых, Грегор, — мягко сказал Викус. — И еще — возможно, мир удастся спасти.

Грегору не хотелось больше обсуждать эту часть пророчества, и он перешел к следующей, заключительной строфе:

ПОСЛЕДНИЙ ИЗ ТЕХ, КТО ПОГИБНЕТ, РЕШИТ ОСТАЛЬНЫХ СУДЬБУ.

ХОТЬ ВЫБОР НЕЛЕГКИМ БУДЕТ, НЕЛЬЗЯ ПРЕКРАЩАТЬ БОРЬБУ.

ПОРОЙ, ЧТОБ ЛЕТАТЬ ВЫСОКО И НЕ ПАДАТЬ, ПРИХОДИТСЯ ПАДАТЬ ВНИЗ.

ПОРОЙ ЖИЗНЬ СТАНОВИТСЯ СМЕРТЬЮ, А В СМЕРТИ КРОЕТСЯ ЖИЗНЬ.

— Вообще не понимаю, о чем речь, — сказал он.

— И я не понимаю. И никто не понимает. Можно голову сломать. Думаю, никто не поймет, пока не придет время, — ответил Викус. — Грегор, мальчик мой, все это тяжело и неприятно — но необходимо. Это необходимо тебе — если ты хочешь спасти отца. И необходимо моему народу — если мы хотим остаться в живых.

Грегор почувствовал, как гнев уступает в душе место страху.

Он предпринял еще одну попытку:

— Я не хочу иметь дело с этим… с этой крысой, — сказал он почти умоляюще. — Он же легко нас всех перебьет.

— Нет. Ты не должен судить о Живоглоте по тому, что знаешь о крысах вообще. Он — уникальное создание, никто не может сравниться с ним в мудрости. Между крысами и людьми не всегда была война. Когда мы с Соловет и Живоглотом были молоды, люди и крысы жили в мире. Живоглот хочет восстановить те отношения. А вот король Грызер людей ненавидит и хочет уничтожить нас всех, — объяснил Викус.

— Значит, вы утверждаете, что Живоглот — хорошая крыса, — медленно подбирая слова, произнес Грегор.

— Если бы я не был в том уверен, разве я оставил бы свою внучку на его попечение? — спросил Викус.

— Вашу внучку?! — удивился Грегор.

— Моя дочь Юдит была матерью Люксы, — сказал Викус с горечью.

— Вы дедушка Люксы? Почему же она называет вас по имени? — Эти подземные ужасно странные — он и подумать не мог, что они родственники.

— У нас так принято, — уклончиво ответил Викус. — Прошу тебя, присматривай за ней. Если все это нелегко для тебя — представь, каково ей.

— Вообще-то я еще ни на что не согласился! — воскликнул Грегор. Но взглянув в глаза старика, сдался: — Ладно, я постараюсь. Есть что-нибудь еще, что мне следует знать?

— Только одно: что бы я ни говорил, с самого первого мгновения, как только увидел тебя, я совершенно точно знал, что ты и есть воин.

— Спасибо. Чудесно. Это очень обнадеживает, — пробурчал Грегор.

И они вернулись к остальным.

— Итак, — обратился к ним Грегор. — Мы с Босоножкой идем дальше — с крысой. Кто с нами?

Повисла тяжелая пауза. Наконец Темп сказал: