Грей. Продолжение

Видимо, она не соблюдает не только твои правила, Грей.

— Знаешь, если мы получим штрафную квитанцию, то на твое имя. Ведь машина зарегистрирована на тебя.

— Что ж, хорошо, что меня повысили — теперь я могу позволить себе заплатить штраф, — лукаво ответила она.

Несносная, дерзкая женщина… Почему она не рассказывает о чем они разговаривали с Флинном?

— Куда мы едем? — спросила она, когда мы свернули на эстакаду, ведущую на I-5.

— Сюрприз. Что еще сказал Флинн?

— Он говорил о ФФФСТБ или типа того.

— СФБТ. Последнее слово в терапии, — пробормотал я.

— Ты пробовал и другие?

— Детка, я перепробовал все. Когнитивизм, Фрейд, функционализм, гештальттерапия, бихевиоризм и все прочее…

Как же они любят придумывать новые программы и терапии, чтобы показать миру, как они чертовски умны, чуть ли не внушая, что именно они нашли золотую таблетку, которая избавит от всех болезней. Я на себе проверил все известные методы, и до сегодняшнего момента — всё безрезультатно.

— Как ты думаешь, этот новый метод поможет? — она снова отошла от темы.

— Так что сказал Флинн?

— Сказал, что не надо цепляться за прошлое. Надо сосредоточиться на будущем — на том, где ты хочешь быть.

И это всё? Не может быть… должно быть что-то еще…

— Что еще? — давай Ана, расскажи мне, я сейчас умру от любопытства. Вы сидели там сорок минут!

— Он говорил о твоей боязни прикосновений, хотя назвал ее как-то мудрено. И о твоих ночных кошмарах, и об отвращении к себе.

Я вообще-то в курсе всех своих проблем… И для нее это все не новость. Я бросил на нее быстрый взгляд.

— Глаза на дорогу, мистер Грей, — строго напомнила она и хмыкнула.

— Анастейша, вы разговаривали целую вечность. Что он еще сказал?

— Он не считает тебя садистом, — прошептала она.

— Правда? — Но какую бы терминологию он не использовал, у меня другое мнение на этот счет, к сожалению.

— По его словам, психиатрия не признает такой термин. С девяностых годов, — пробормотала она.

— Мы с Флинном расходимся во мнениях насчет этого.

— Он сказал, что ты всегда думаешь о себе самое плохое. И я согласна с ним. Он также упомянул про сексуальный садизм — но сказал, что это выбор стиля жизни, а не сфера для работы психиатра. Может, об этом стоит подумать.

Да ладно! Оказывается, рядом со мной сидит профессор международной академии психологических наук?

— Так-так, один разговор с доктором — и ты уже эксперт, — съязвил я и снова посмотрел на дорогу.

— Знаешь, если не хочешь слушать, что он мне сказал, тогда и не спрашивай, — со вздохом сказала она и погрузилась в свои мысли.

Мне нужно быть осторожным. Я не хочу испортить нам настроение, я целый день ждал, когда наступит вечер, чтобы сделать ей сюрприз.

— Я хочу знать, что вы обсуждали, — спокойно сказал я и свернул с I-5 на 172-ю дорогу, идущую на запад, в сторону висящего над горизонтом солнца.

— Он назвал меня твоей любовницей.

— Правда? Что ж, он всегда разборчив в своих терминах. Пожалуй, это точное обозначение. Согласна?

— Ты считал своих сабмиссив любовницами?

— Нет. Они были сексуальными партнершами. Ты моя единственная любовница. И я хочу, чтобы ты заняла еще более важное место.

Я старался на нее не давить, как советовала мама, но я же должен, как-то подтолкнуть ее к этому разговору? К тому же она сама сказала, что ответит мне после того, как пообщается с Флинном. Встреча была, а ответа нет…

Мы остановились на светофоре.

— Я знаю, — прошептала она с улыбкой. — Мне просто надо немного времени, Кристиан. А то у меня голова идет кругом в последние дни.