Грейс Келли. Как стать принцессой…

Грейс Келли ему представили на торжественном приеме в гостинице «Уолдорф-Астория», где работал ее тогдашний любовник. Шах был очарован Грейс и тут же, с места в карьер, предложил ей как следует поразвлечься. Ничего непристойного в его предложении на тот момент не было: он всего лишь хотел прогуляться по престижным нью-йоркским ночным клубам в обществе ослепительной блондинки. Шах и Грейс наслаждались обществом друг друга. Они были молоды и выносливы, и могли веселиться до трех утра, и выглядеть свежими после пяти часов сна… А то и вовсе проигнорировав сон. Шесть суток они провели, буквально не расставаясь.

В обществе Мохаммеда Резы Пехлеви Грейс впервые познала сладость всеобщего внимания и власти над публикой. В один из вечеров они приехали в оперу, где зал был уже заполнен, и когда шах и его спутница вошли в ложу, полторы тысячи лиц обратились в их сторону. «Вот тогда-то она впервые и вкусила этот соблазн», — рассказала позже одна из подруг Грейс журналистам.

Американская Академия драматического искусства в Нью-Йорке

Роман шаха и красавицы актрисы стал предметом внимания светской хроники. Семейство Келли из газет узнала, что Грейси на этот раз крутит роман с главой восточного государства. Это, конечно, не так скверно, как с евреем-режиссером или гостиничным метрдотелем… Но в газетах пишут, что она принимает от шаха дорогие подарки, а вот это уже совершенно недопустимо для девушки из приличной семьи! Ма Келли примчалась в Нью-Йорк, устроила скандал и велела все драгоценности вернуть. Ведь настоящая леди может принять от мужчины, не являющегося ее мужем, только конфеты, цветы или книгу! Однако на этот раз Грейс не могла последовать требованию родителей. Вернуть подарки человеку с восточным менталитетом — означало смертельно его оскорбить. Так что три драгоценные вещицы — золотая косметичка с застежкой, украшенной тридцатью двумя крупными бриллиантами, золотые часы-браслет, осыпанные бриллиантами и жемчугом, и брошь в виде золотой клетки с крохотной открывающейся дверцей, внутри которой сидела птичка из драгоценных камней, — остались у Грейс. Она рассталась с ними лишь накануне своей свадьбы с Ренье Гримальди, раздарив их подружкам невесты.

Шах предлагал Грейс выйти за него замуж. Это был огромный соблазн… Она похвасталась подружкам. И — отказала шаху. Под предлогом того, что ее отец, ярый католик, никогда не допустит этого брака. На самом деле неизвестно, как бы Джек Келли отнесся к подобному жениху: пусть не европейцу и не христианину, зато безгранично богатому и правящему целой страной! Но Грейс уже вкусила радостей счастливой любви. И не хотела вступать в брак по расчету.

Зато в любовные отношения по расчету она вступала. Еще со времен своего детства, когда Грейс приходилось ходить в поношенных платьях и с уродливой стрижкой, она страстно полюбила красивые вещи, которые ей доводилось видеть исключительно на страницах журналов. Ее собственные доходы пока не были столь значительны, чтобы она могла себе позволить дорогостоящие наряды и тем более украшения. Зато она с удовольствием принимала платья, украшения и даже деньги от влюбленных мужчин.

Кларк Гейбл и Грейс Келли. Кадр из фильма «Могамбо»

Весьма «прибыльным» в этом плане стал ее роман с Али Ханом. Светский лев, плейбой, знаменитый обольститель, он приходился старшим сыном Ага Хану, лидеру мусульман-исмаилитов, одному из богатейших людей мира, а матерью его была танцовщица-итальянка. Али Хан проводил жизнь в поиске наслаждений, и легко находил их благодаря своим деньгам и своему обаянию. Список голливудских актрис, которых Али Хан соблазнил, весьма внушителен. И с каждой он был безгранично щедр.

Грейс Келли он подарил целый гардероб. И браслет, усыпанный изумрудами. В газетах об этом не писали, так что родители Грейс о таком неподобающем поведении дочери так и не узнали. Зато узнал Дон Ричардсон. Грейс сама ему похвасталась.

«Она пригласила меня к себе на обед, — вспоминал Ричардсон. — И после, когда мы были уже в постели, она спросила: «Хочешь увидеть несколько прелестных вещиц?» Знаете, лично для меня самой прелестной вещью на свете была ее нагота. Ничего более прекрасного я не мог себе представить. Но она все-таки устроила для меня демонстрацию мод, надевая один за другим дорогие наряды — платье за платьем. Я понятия не имел, откуда они у нее. А затем она вышла ко мне в чем мать родила с одним лишь золотым браслетом на руке. Эта штуковина была вся усыпана изумрудами. Грейс помахала браслетом у меня перед носом. Что ж, я безошибочно определил, откуда у нее этот браслет… Когда Али Хан впервые встречался с дамой, то дарил ей портсигар с изумрудом на крышке. Когда же она оказывалась у него в постели, он дарил ей браслет… Это и был тот самый браслет. Я чувствовал себя несчастнейшим на свете… Я оделся и сказал ей, что ухожу. Мне было неприятно ее видеть. Она спросила меня, имеет ли это какое-то отношение к браслету, и я ответил, что да, и еще какое!»