Грейуорен

– Чувак, ты самый унылый тип из всех, кого я когда-либо встречал, – заявил ему Мэтью. – Как будто над твоей головой все время висит туча. Если мне надо научиться грустить, то тебе стоит поучиться радоваться. Может, ты нарисуешь что-то другое вместо этой штуки, не знаю, шиншиллу, что ли. Хотя твой рисунок тоже неплох.

– Что такое шиншилла?

– Странный ты человек, – сказал ему Мэтью. – Вроде столько всего знаешь, и в то же время такой глупый.

Брайд, кажется впервые, слегка улыбнулся. Его улыбка напоминала улыбку Ронана, а значит, на мгновение Брайд стал чуть счастливее, однако теперь погрустнел Мэтью.

Ты же знаешь, что не получится прятаться вечно. Брайд, ты ведь понимаешь, что всему приходит конец.

Лицо Брайда застыло в напряжении.

– Он разговаривает с тобой! – воскликнул Мэтью. – Почему он заговорил с тобой сейчас?

Мэтью, ты слушаешь? Брайд, ты меня слышишь? Мэтью, есть другой выход. Брайд, это единственный путь. Мэтью, найди меня. Брайд, ты знаешь, как это сделать. Мэтью, разве ты не хочешь большего? Брайд, разве ты не мечтаешь освободиться от него?

Мэтью не успевал записывать.

– Почему он так много болтает?

Наклонившись вперед, мужчина провел пальцами под ухом Мэтью. Вздохнув, он изучил пятно ночной грязи на своей коже. Такая же черная жидкость сочилась из уголка глаза Брайда.

Он сказал:

– Потому что теперь он знает, что мы слушаем.

31

Фарух-Лейн горела и терзалась.

Ей нужно было действовать, но никаких действий не предпринималось. В прошлый раз, когда Натан убил их родителей, она взяла в руки оружие и присоединилась к Модераторам, чтобы попытаться все исправить. Теперь же никаких Модераторов не существовало. А местные правоохранительные органы не собирались строить столь же грандиозные планы, хотя и были заинтересованы в поимке Натана не меньше Модераторов.

Да, Натан оставался номером один на повестке их дня; да, они ознакомились с докладной запиской, в которой сказано, что человека, ликвидированного в Ирландии под именем Натана, ошибочно идентифицировали; да, сообщите, если он с вами свяжется, и если вспомните что-нибудь важное, что сможет помочь розыску; нет, вы больше ничем не можете посодействовать расследованию.

Разумеется, она ничем не могла помочь.

Фарух-Лейн следовала велению своего сердца, а оно, как выяснилось, не самый надежный ориентир.

Только две вещи Кармен знала наверняка: Натан сделает это снова. И все это происходит из-за нее.

Бомба в Медфорде взорвалась буквально через пару минут после того, как она покинула хранилище, почти сразу после признания Локка в том, что ими руководил кто-то другой. Словно это открытие вызвало дух Натана. Гораздо вероятнее, что он следил за ней… но как долго?

Ее не оставляла жуткая мысль, что все это время Натан хранился рядом с Модераторами. Она просто не заметила, что он лежит в темноте на полу и молча ее поджидает.

Она снова и снова прокручивала в голове события на складе, пытаясь найти зацепку, которая подтолкнула бы ее к следующему шагу. И только спустя несколько дней, посреди ночи, вдруг вспомнила, что совершенно упустила из виду еще одну пару глаз: Хеннесси. Ну, конечно, с ней была Хеннесси! Не исключено, что она тоже в этом замешана. Все возможно. Абсолютно все! В глубине души Фарух-Лейн понимала, что лает не на то дерево, но уже не могла остановиться, не могла перестать искать повод для действий, искать пункт, который можно вычеркнуть из списка, и лицо, в которое можно выстрелить. Если она сейчас ничего не предпримет, внутри ее случится что-то ужасное. Она чувствовала это.

Поэтому Кармен вскочила с кровати и спустилась в подвал, чтобы учинить допрос.

К ее удивлению, Хеннесси убрала за собой бардак, оставшийся после ее истерики, но заменила эту напасть новым бедствием: стихийным нашествием холстов, эскизов, палитр с красками, обернутых полиэтиленовой пленкой, и диванных подушек, уложенных в виде уютного гнездышка для сна. Но, в отличие от результатов ее истерики, в этом беспорядке явно прослеживалась система. Он занимал все пространство, не лишая его рабочего места.

В данный момент Хеннесси стояла под яркими лампами, работая над автопортретом. Картина представляла собой причудливое, забавное произведение искусства. Длинные переплетенные линии, вытянутые и кривые, образовывали умышленно искаженную фигуру. Не упыря Хеннесси, а смешливой девушки, которой она порой бывала.

Рядом на рабочем столе стояла клетка для хомяка, в которой, ритмично постукивая золотым хвостом по пластику, бегала в колесе присненная мышь. Что-то в подвале излучало достаточно силовой энергии, чтобы не дать ей заснуть.

Фарух-Лейн без обиняков спросила:

– Как Натан узнал, что мы на складе? Там никого не было, кроме нас с тобой.