Грейуорен

Входная дверь оказалась незапертой, потому что Натан Фарух-Лейн их ждал. В роскошном фойе горели все светильники. На широкой лестнице лежали два тела: Джордан, свернувшаяся калачиком, и прислоненный к перилам Адам с безвольно повисшей головой.

Стены вокруг были заставлены предметами цвета стали, которые тут же начали твердить: бомба.

Натан с пистолетом на коленях сидел в нескольких шагах от тел.

Он наблюдал, как вошли Ронан, Хеннесси и Фарух-Лейн, и помахал пистолетом, призывая их закрыть за собой дверь.

Фарух-Лейн закрыла.

Бомба, бомба, бомба.

Натан сказал:

– Кармен всегда делает то, что ей говорят.

Взгляд Ронана вспыхнул от ярости.

– Я уже устал ждать, – продолжил Натан. – У меня есть то, что нужно вам. У вас есть то, что нужно мне. Я хочу, чтобы ты приснила Кружево, и тогда можешь забрать свою вещь, если конечно пожелаешь. – Это было адресовано Хеннесси; он имел в виду Джордан. Вещь. Затем он повернулся к Ронану. – А ты должен пробудить силовую линию, и тогда получишь обратно это тело.

Он говорил об Адаме.

Натан посмотрел на свою сестру.

– Ну, а ты… мне просто стало интересно, рискнешь ли ты когда-нибудь сделать хоть что-то для себя.

Фарух-Лейн почувствовала, как его слова ужалили, не успев даже обдумать их правдивость. Таковы были их отношения на протяжении многих лет; она постоянно пыталась завоевать его уважение, а он всегда ей в нем отказывал. Несмотря ни на что, между ними ничего не изменилось.

– Пробудить силовую линию? – усмехнулась Хеннесси. – Боюсь, такой заказ не принимается. Мы не сможем разбудить для вас силовую линию. Может, выберете что-то взамен? Фри, печеный картофель, салат на гарнир, вечность в аду?

Натан, перешагнув через тела, спустился к ним.

– Не лги мне.

– Она говорит правду. – Фарух-Лейн продемонстрировала свой самый профессиональный тон. Самообладание было единственной броней, которой она владела. Кармен видела, как в него выстрелили. По ее приказу. Он знал об этом. И сейчас направлялся прямо к ним. – Мы отключили линию. Обратно ее не пробудить.

Натан остановился в четырех футах от них. Что-то под его рубашкой проговорило: бомба. Подняв пистолет, он направил его в лоб Фарух-Лейн.

– Разбудите линию, и все закончится.

Брат и сестра уставились друг на друга.

– Это невозможно, – упорствовала Фарух-Лейн.

Натан нажал на курок.

В заключение: Из-за характера наших задач некоторые стычки могут показаться личными. Они таковыми не являются. Отношения существуют лишь между Зетом и вами; и модерация – между Зетом и миром.

Все в комнате, за исключением Натана, вздрогнули.

Пистолет лишь тихо щелкнул; владелец не снял его с предохранителя.

Тело Фарух-Лейн пронзили пули, пущенные ее сердцем.

– Помнишь, как ты стреляла в меня, Кармен? Ох, верно, ты ведь приказала кому-то другому спустить курок. Итак, вы двое, вам нужны эти штуковины на лестнице или нет? – спросил Натан. – Пробудите линию. Кружево сказало мне, что это возможно.

– Кружево лжет, – ответила ему Хеннесси. – Оно говорит тебе то, что ты хочешь услышать, приятель.

– Я могу это сделать, – сказал Ронан.

Все это время, даже когда Натан спускался по лестнице, Ронан не сводил глаз с тела Адама Пэрриша. Он и сейчас был сосредоточен на нем, его поза выдавала, как он стремится добраться до Адама. Если бы Фарух-Лейн ничего не знала о них, то все равно догадалась бы об этом по форме пространства между неподвижным телом Адама и напряженным как сжатая пружина телом Линча.

Все взгляды обратились к Ронану.

– Он прав, я могу это сделать, – хрипло сказал Ронан. – Когда я был младше, мы провели ритуал, чтобы разбудить силовую линию. Мы договорились с… существом… сущностью, которая помогла нам это сделать.

Он вздернул подбородок. Гнев, бурлящий в его взгляде, заставил бы отступить любого, но только не Натана.

– И ты можешь сейчас поговорить с одной из этих сущностей? – едва слышно спросил Фарух-Лейн. – Той, что способна разбудить линию?

Ронан ответил:

– Я и есть одна из этих сущностей.

47

Хеннесси смотрела на Ронана, стоящего в центре величественного фойе в круге света. Солнечные лучи рассеивал пластик, окружавший строительные леса снаружи здания. Ей вспомнилось, как они с Брайдом едва не потеряли Линча из-за ночной грязи. Сознание Ронана отправилось блуждать, отделившись от тела – не слишком далеко, как она поняла, но достаточно, – и Брайд настоял, чтобы Хеннесси пришла в сон и помогла вернуть Линча.

К тебе его притянет скорее, нежели ко мне, – сказал тогда Брайд, и после Хеннесси еще долго ломала голову над этой фразой.

Но теперь она поняла.

Ронан Линч решил остаться человеком. Его влекло к этому с самого начала и продолжало тянуть сейчас. Ведь кто такой Брайд? Еще одна греза. Кто такая Хеннесси? Человек. А кем был Ронан? Тем, кто разрывался между ними.