Грек-толмач

Артур Конан Дойл Грек-толмач

За все время моего близкого знакомства с Шерлоком Холмсом я никогда не слышал, чтобы он упомянул о своих родных. Редко он говорил и о своей юности. Такая сдержанность с его стороны усиливала необычное впечатление, которое он производил всегда на меня, до такой степени, что я иногда смотрел на него, как на феномена в своем роде, как на существо, настолько же лишенное всякого человеческого чувства — симпатии, любви, насколько выдающееся по уму. Его равнодушие к женщинам и нелюбовь к новым знакомствам составляли типическую особенность его спокойного характера, как и его молчание о своих родных. Я уже думал, что он сирота, у которого умерли все родственники, как вдруг, однажды, к полному моему изумлению, он заговорил со мной о своем брате.

Это было летом, после вечернего чая, во время отрывочного, бессвязного разговора, в котором мы от клубов и причин изменения наклона эклиптики перешли, наконец, к вопросу об атавизме и наследственных способностях. Нас очень занимал вопрос о том, насколько способности каждой личности унаследуются от предков и насколько зависят от воспитания в раннем возрасте.

— Что касается вас лично, — заметил я, — то из всего того, что вы рассказывали мне, очевидно, что даром наблюдательности и замечательной способностью к точным выводам вы обязаны только своей систематической подготовке.

— До некоторой степени да, — задумчиво ответил Холмс. — Мои предки были помещиками, которые вели образ жизни, свойственный их классу. Должно быть, их особенности в крови у меня. Может быть, я наследовал их от бабушки, сестры французского художника Вернэ. Художественные задатки выливаются иногда в самые странные формы.

— Но почему вы знаете, что ваши способности унаследованы вами?

— Потому что мой брат Майкрофт одарен ими в большей степени, чем я.

Это было неожиданной новостью для меня. Если в Англии существует еще один человек, одаренный такими необычайными способностями, то почему о нем не знает ни полиция, ни публика? Я предложил такой вопрос моему другу, прибавив, что он только из скромности признает брата выше себя. Холмс засмеялся.

— Дорогой Уотсон, я не разделяю того мнения, что скромность добродетель, — ответил он. — Для логического ума все вещи должны быть такими, каковы они на самом деле, а ценить себя ниже того, что стоишь, такое же отклонение от истины, как и преувеличивать свои достоинства. Поэтому, если я говорю, что Майкрофт одарен наблюдательной способностью в большей степени, чем я, то можете быть уверены, что я говорю точную непреложную истину.

— Он моложе вас?

— На семь лет старше.

— Как же это он неизвестен?

— О, он очень известен в своем кругу.

— В каком же?

— Да, например, в клубе Диогена.

Я никогда не слыхал об этом учреждении, и, должно быть, это отразилось на моем лице, потому что Шерлок Холмс вынул из кармана часы и сказал:

— Клуб Диогена — оригинальнейший из клубов Лондона, а Майкрофт самый оригинальный из людей. Он ежедневно бывает в клубе от трех четвертей пятого до восьми часов без двадцати минут. Теперь шесть, и если желаете пройтись в такой прекрасный вечер, то я буду очень рад познакомить вас с двумя лондонскими диковинками.

Пять минут спустя мы уже шли по улице к Риджентскому цирку.

— Вы удивлены, — сказал мой компаньон, что Майкрофт не пользуется своим талантом, чтобы стать сыщиком. — Он не способен к этому занятию.

— Но мне показалось, что вы сказали…

— Я сказал, что у него больше наблюдательности и способности к выводам, чем у меня. Если бы искусство сыщика не шло дальше рассуждений в кресле, то брат мой был бы величайшим в мире деятелем в области раскрытия преступлений. Но у него нет ни честолюбия, ни энергии. Он не тронется с места, чтобы подтвердить свои решения, и готов скорее признать себя неправым, чем потревожить себя, доказывая свою правоту. Часто в затруднительных случаях я обращался к нему, и всегда его объяснения оказывались верными. А между тем он совсем неспособен выяснить практическую сторону дела, которой надо заняться прежде, чем дело пойдет в суд.

— Следовательно, это не его профессия?

— Нет, то что мне доставляет средства к жизни, для него только излюбленный конек для разговора. У него необыкновенная способность к вычислениям, и он проверяет книги во многих правительственных учреждениях. Майкрофт живет в Пелль-Мелле и каждое утро ходит в Уайт-холл, а вечером возвращается оттуда. Он не знает иных прогулок и нигде не бывает, за исключением клуба Диогена, помещающегося как раз напротив его квартиры.

— Это название совершенно незнакомо мне.