Грек

Почуяв добычу, встрепенулся продавец и начал демонстрировать сокровища пещеры Аладдина. Какая женщина устоит перед таким соблазном, а круглолицый турок, готов был одеть колечко на каждый пальчик блондинки, но, когда небольшой камушек сверкнул голубенькими зайчиками по прилавку, сердце королевы дрогнуло. Выручила небольшая пластиковая карта с названием банка. Словно волшебная палочка, она легко решила все проблемы.

─ Теперь есть повод обмыть, ─ Егор загляделся на озарённое улыбкой лицо Светланы.

Они выбрали столик на свежем воздухе, огороженный живым зелёным лабиринтом, змейкой изгибающимся по лужайке, освещённой огоньками, спрятанными в траве. Таинственная восточная ночь опустилась на всю территорию ухоженного комплекса, высвечивая вереницами огней голубые бассейны, шатры и пальмовые бунгало. Только морская прохлада нарушала покой и тишину. Сидящим за столиками парам, не было видно соседей, о них лишь иногда напоминал запах турецкого табака, тонкими струйками дыма поднимавшийся к звёздам. В Турции было принято много курить, но в хороших отелях системы кондиционирования успешно ограждали от неудобств тех, кто не пристрастился к этому удовольствию.

Время от времени, элегантные официанты бесшумно передвигались по зелёным лабиринтам с поднятыми над головой подносами, на которых стояли какие-то вкусные блюда, чей запах дразнил посетителей и тут же испарялся. Одна загадка сменяла другую, вызывая желание самостоятельно открыть хотя бы одну из них.

─ Как-то в детстве, ─ задумчиво произнес Грек, ─ мне попалась в руки одна из книг бабы Веры о сотворении мира. Там была картинка, на которой какой-то святой открывал форточку в одной из небесных оболочек. Я спросил — зачем? Оказалось, согласно святому писанию, так сотворяли дождь на земле. Пацану это показалось странным, ведь дождь идет из тучи. Кто не знает. Так у меня появилась странная привычка всё подвергать сомнению и всегда искать своё объяснение.

─ И как ты объяснил ту форточку?

─ Её открывали в другой мир.

─ Так просто?

─ Да… Мы же с тобой открыли для себя несколько миров за последнюю неделю. Ну, по крайней мере, я… Прежде, иногда думал об этом, а тут… Бац! И форточка легко открылась.

─ Это дано каждому?

─ Ну, на той картинке в книге был обычный мужичок. Ни имени, ни национальности, ни прописки.

─ Грек, а ты эзотерикой занимался? ─ неожиданно спросила собеседница.

─ Читал, конечно, но столько ерунды пишут. Наукообразный мусор. Причём явно пересказывают кого-то одного, а то и копируют друг друга. Модно стало. Одни пытаются заработать на учениках, другие прославиться. Но, когда два плюс два ни у кого не получается, врут или агрессивно упрекают в нарушении чего-то.

─ Значит, эзотерика враньё?

─ Я этого не говорил… Думаю, что просто так знания никто никому не даёт. Можно потрепаться о самых общих вещах в качестве рекламы, а захочешь реально работать, нужно денежку учителю заплатить. Причём не факт, что он всё покажет и расскажет. Так школы ниндзюцу работают в Японии. Учеников с улицы берут в начальную школу, по рекомендации — в среднюю, родственников — в высшую школу, фамильные секреты учитель передаст только своему избраннику, который продолжит дело.

─ Хорошо, а как же математика или физика?

─ Точно также. Минимум знаний всем даёт школа, чтобы общество себя необходимым снабжало. Университеты открывают студентам знания, необходимые для создания автомобилей, самолетов и компьютеров, знания и технологии для изобретения ядерного оружия — засекречены.

─ А программирование?

─ Аналогично.

─ Но ты же закончил только Бауманку, а можешь проникнуть туда, о чём не всякий догадается…

─ А я не всякий.

Это было сказано так просто и убедительно, что Светлана почувствовала свою абсолютную беспомощность. В какой-то степени даже затронуло её самолюбие. Она всегда старалась добросовестно учится и самостоятельно вникать в сложные задачи, окончила школу только с двумя четвёрками, ещё с отличием музыкалку, но в Университет москвичка не поступила. Теперь только продавщица, хотя любит и умеет одеваться не хуже «звёзд». А этот парень из Брянска… Впрочем, всё справедливо, и девушка почувствовала себя как-то неуютно.

─ Грек, я пойду припудрю носик…

─ Проводить? ─ вскинулся он, но был остановлен обезоруживающей улыбкой.

В который раз он натыкался на эту незримую, но непробиваемую стену иронии и превосходства, а порой даже какой-то жизненной мудрости. Это началось ещё в школе, когда одноклассницы свысока смотрели на беспомощного мальчика, который терялся от простой насмешки. Позже, многие студентки не воспринимали однокурсника как равного, разве что это ненадолго менялось, если кому-то позарез нужна была курсовая. Со Светланой он не чувствовал себя на вторых ролях и не замечал, что им манипулируют… Хотя, изредка, натыкался на такой взгляд, отправляющий в нокаут.

─ Угостишь даму сигареткой? ─ от неожиданности и наглости, с которой это было сказано, Грек онемел.