Грех

В просторной забетонированной чаше кружили, нарезая круг за кругом, скейтбордисты с роллерами. Молодые парни и девушки отрывались по полной программе: заезжали на бортики, подпрыгивали, сгибая ноги в коленях. Кто-то падал, но тут же подскакивал и отправлялся на второй заход, чтобы повторить неудавшийся трюк. Кому-то везло больше, и он срывал аплодисменты зевак, собравшихся у фонтана.

На бесплатное «экстрим-шоу» глазели и расположившиеся неподалеку на скамейке пенсионерки: бывшая заведующая гороно Валентина Борисовна Околова со своей лучшей подругой Верой Николаевной.

– …Все эти скейты-шмейты, роллеры-шмоллеры от беса. Никакого проку от них нет, одни лишь травмы и сопутствующие им страдания. Будь моя воля, я бы их анафеме предала. Вот так, Николаевна.

– Какой еще анафеме, Борисовна?

– Запретила бы, одним словом, – пояснила Околова.

– Не соглашусь я с тобой, – покачала головой ее подруга. – Пускай они лучше на этих досках и коньках катаются, чем колются да водку пьют. А так пили бы водку и кололись бы шприцами.

Бывшая заведующая гороно хотела было что-то сказать в ответ, но вместо этого резко подалась вперед, прищурилась, впившись взглядом в подошедшего к фонтану плечистого мужчину, голову которого укрывал капюшон спортивной куртки. Созерцала она его недолго, от силы секунды две-три, так как тот примкнул к толпе зевак, растворился в ней.

– На кого это ты так вытаращилась? – насторожилась Николаевна и тронула Борисовну за плечо. – Или демона увидала?

– Окстись, – перекрестилась Околова, повернулась к подруге и прошептала: – У меня такое ощущение, что я только что брата одной премилейшей женщины видела. Андреем его кличут. Он в наш монастырь послушником пошел, еще и землю пожертвовал. Доброй души человек. Таких сейчас раз-два и обчелся. А что им с сестрой пережить довелось?! Просто кошмар…

– Да знаю я, – оборвала ее Николаевна, – ты мне про этих беженцев из Кыргызстана уже много раз рассказывала. Так то он был?

– Привиделось мне. Что ему среди того бездуховного и окаянного отребья у фонтана делать? У него миссия поважнее будет – Всевышнему служить да за нас, грешных, молиться, – молвила Околова и поднялась со скамейки. – Что-то у меня ноги отекли от постоянного сидения. Надобно и прогуляться. Ты как на это смотришь?

– С удовольствием, – охотно приняла предложение Николаевна.

Подождав, пока пенсионерки скроются из виду, Ларин отделился от людской массы и занял освободившуюся скамейку. Достал MP3-плеер, оснащенный FM-модулятором, вставил в ушные раковины наушники. Защелкал кнопочкой, настраиваясь на нужную волну. Со стороны казалось, что мужчина в спортивной куртке просто слушает любимую музыку.

Вскоре показался Зимов, при нем был старомодный советский портфель с почерневшими от времени металлическими замочками-защелками. Как бы не замечая Андрея, он присоединился к зевакам у фонтана и какое-то время понаблюдал за экстремальным выступлением скейтбордистов и роллеров, после чего отстранился от толпы и, пройдя с десяток метров, стал под тенью каштана. Вскинул руку, посмотрел на часы.

А через несколько минут появился и кряжистый качок в черной кожаной куртке – этакий браток, родом из достопамятных девяностых. Ларин узнал его сразу, ведь подобные типажи не забываются и надолго врезаются в память, к тому же лицо его все еще было опухшим от пчелиных укусов.

«А вот и один из тех мудил с пасеки, которые монаха-отшельника убили. Что ж, пока тебе повезло, трогать не буду. Но придет время, и тогда…» – Андрей сжал пальцы в кулаки.

Качок приблизился к Валерию Павловичу, завел с ним разговор. И хотя сидящего на скамейке Ларина и двух мужчин, стоящих под каштаном, разделяло с добрых три десятка метров, первый прекрасно слышал, о чем говорят последние. Ведь на Зимове был «жучок», на радиочастоту которого и настроил свой плеер Андрей.

«Это вы мне звонили?.. Да, я Игнат… Хвала Господу, что нашелся-таки человек, который славное пчеловодческое дело убиенного монаха Серафима продолжит… Как же, продолжу-продолжу, труды отшельника при вас?.. Естественно…» – долетели голоса из наушников.

Ларин увидел, как его бывший наставник по ментовской Академии открыл кейс и протянул кряжистому качку, назвавшемуся Игнатом, стопку бумаг. Тот сразу же принялся их листать – как пить дать искал те самые ксерокопии бухгалтерских документов, о которых упоминалось в объявлении. Что ж, они там действительно присутствовали – лежали среди многочисленных чертежей ульев и практических советов по уходу за пчелиными семьями, которые на самом деле никакому монаху Серафиму не принадлежали, а были позаимствованы из старого учебного пособия для начинающих пасечников, изданного в далеких семидесятых годах прошлого столетия. Номера страниц, конечно же, были удалены, а печатный текст переписан от руки и представлен от первого лица, чтобы все выглядело так, будто это и есть настоящие рукотворные труды.

«Больше вам отшельник ничего не оставлял?.. Нет-нет, Игнат, все здесь…» – услышал в наушниках голос Андрей.