Грех

Вильям изготовил замечательную шкатулку, пользуясь выполненными им чертежами, в качестве зачетной работы в этом семестре. По-моему, ему это доставило радость.

Корин Морган, учитель черчения и труда.

Вильям хорошо чувствовал себя на протяжении всего семестра. Как вы знаете, он страдает легким заиканием. Это становится особенно заметно, когда он волнуется. Скорее всего с возрастом это пройдет. Он здоровый, спокойный, веселый ребенок.

Меган Овистон, старшая медсестра.

Внизу даты. Обозначен день начала занятий в следующем семестре. Расписанное по часам четко организованное будущее.

«Конфиденциально.

Глубокоуважаемые сэр Чарльз и леди Гардинг, Стефан — одаренный и очаровательный ребенок. Весьма привлекательное, а в будущем, возможно, опасное сочетание. Мы уже говорили об этом. Я давно обратил внимание на эти «дары». Происшествие на башне, само по себе не содержащее ничего, что могло бы вызвать беспокойство, тем не менее не следует игнорировать. По-моему, его следует рассматривать как предостережение всем нам.

Мистер Блейк полагает, что «крайности ведут…» и так далее, но история показывает, что мистер Блейк не прав. Мне не кажется, что Стефан гений. Но он наделен выдающимся умом. Было бы уместно напомнить известные строки Драйдена: «Великий ум и сумасшествие — союзники, и их разделяет лишь тонкая перегородка».

Мне кажется, что Стефану будет спокойнее в малой школе, которую мы собираемся в ближайшее время открыть для наших подопечных. Во главе этой школы будут стоять мистер и миссис Трент. Возможно, вам будет небезынтересно узнать, что миссис Трент увлекается пейзажной живописью. Они оба очень добрые и деликатные люди.

Из приложенных аттестаций следует, что Стефан учится неровно. Он блистает по одним предметам и нерадив в других.

Поскольку вы не смогли встретиться со мной до окончания семестра, я счел необходимым написать вам и высказать свою точку зрения.

После трагедии, произошедшей с моим сыном, я с большей решительностью стал брать на себя смелость предупреждать родителей о тех опасностях, которые могут возникнуть в столь сложном деле, как воспитание детей.

Искренне ваш

Бротон Вест, директор школы».

Я нашла это письмо через много лет после того, как оно было написано. Элизабет, уезжая, ничего не взяла с собой.

Воспоминания. Неясные голоса. Память никогда не бывает чиста. Любое воспоминание окрашивается тонами прожитой жизни.

Были ли они правы тогда, эти голоса, наводнившие мою комнату? Был ли подлинным гнев, слышавшийся в презрительном смехе Стефана? Когда он стоял здесь во время допроса о «происшествии на башне», учиненного Чарльзом, и не соглашался с тем, что вел себя безрассудно и легкомысленно? А Вильям страстно защищал своего кумира? Был ли искренним запал его детского обожания?

Возможно, любовь к повторению старых мелодий нам внушили бродячие музыканты. Я обернулась к ним. Словно прядь моих волос была натянута на инструменты, на которых они играли, и тянула меня в прошлое. Я услышала голос Вильяма.

— Дядя Чарльз… честно… ну пожалуйста, попробуй представить себе это… Стефан стоял на парапете, высоко над нами… Черт возьми, он не трус, дядя Чарльз. И Хендрикс — этот ужасный, заносчивый, подлый Хендрикс на плацу… И Стефан кричит: «Друзья, рядовые храбрецы и старосты, приготовьте ваши уши, я собираюсь стыдить Хендрикса, а не петь ему хвалу. Боль, которую причиняют обидчики, идет за ними. За их отчетами прячется трусость. Так давайте же не будем заодно с Хендриксом». И тогда, дядя Чарльз, один мальчик, Олдхам, закричал: «Гардинг, какого черта! Вы соображаете, что вы делаете?» — «Я, Олдхам, защищаю справедливость». О, дядя Чарльз, вы должны гордиться Стефаном. Пожалуйста, позвольте мне досказать. Пожалуйста.

— Хорошо, Вильям. Давай продолжай.

Чарльз вздохнул и печально кивнул. Вильям в лихорадочном возбуждении продолжил свой рассказ, в лицах изображая все происшедшее. Стефан смущенно переступал с ноги на ногу, хотя ему было приятно слушать гимн его отваге.

— «Вы глупый юнец, Гардинг… Вы здесь не для того, чтобы защищать что-либо». — «Как, Олдхам? Разве вы не благородный человек?» — «Спускайтесь, Гардинг, спускайтесь сию же минуту». — «Неужели старосты потеряли рассудок? Вы должны быть со мной, Олдхам». И тогда, дядя Чарльз, все мальчики затопали и закричали в знак одобрения, а Стефан раскланялся и слез с парапета.

Голос рассказчика стал тише и внезапно растаял. Я замерла. Потом я развернула аттестацию Стефана за летний семестр. Ему было четырнадцать в то время.

Летний семестр Стефан Гардинг

Возраст: 14 Класс: 3-й «А»

Стефан очень много знает. С тех пор, как он пришел в класс, он учится лучше всех. Его работы не вызывают никаких нареканий с моей стороны — ни по сути, ни с точки зрения их оформления. Из разговоров я узнал, что так обстоит дело не со всеми предметами. Как бы то ни было, его ум не раздражает других мальчиков. И этим Стефан обязан себе, своему обаянию. Мне очень хотелось бы учить его и в следующем году.

Карл Дон, учитель латыни.