Грех

Со мной что-то случилось. В голове шумело. Крики, пронзительные, резкие, мешали мне слышать ее слова. Лицо Даниэля застилала красная пелена, которая рывками надвигалась на меня. Во рту появился какой-то ядовитый привкус… Я, крича, бежала по коридору. Я искала выход. Какая-то неведомая сила сотрясала мое тело. Мои кости расплавились. Элизабет и Даниэль пытались собрать жидкость, которая текла на пол. Моя оболочка лопнула на множество кусков. Выкидыш. Я выкинула сама себя. Красное стало черным. Стефан и Вильям снова тонули. Второй раз. О, как это жестоко. Вода опять поглотила их. О, мальчики! Мальчики. Они кричали: «Не надо!» Неужели они тонут в моем расплавившемся теле? Под силу ли кому-либо вычерпать эту жидкость? Сделать хоть что-нибудь? Послать лодку? Что-то, что удержит меня. Соберет воедино. Слова, снова слова. В них тонут крики. Я не могу, я не хочу говорить. «Я не виновата». Я могу сказать только это.

Другие слова пробиваются на поверхность. Останови их, Рут. В ужасе я выплевываю яд ей в лицо. Я заношу руку, чтобы ударить ее. Оружие. Мне необходимо оружие. Я хватаю нож со стола. Я вижу ее глаза… воплощенная боль. И воплощенная любовь. Воплощенная доброта. И направляю лезвие к себе. Кончено. Наконец-то.

За моей спиной вырастает юноша. Он отнимает у меня нож. Он крепко держит меня. Мы неуклюже падаем, катимся по полу. В конце концов ему удается подмять меня. Я успокоилась.

Он — этот мальчик — сокрушил мое безумие. Я чувствую жар, исходящий от его живота. Он удерживает меня своими длинными ногами. Его руки подчинили меня. Он гладит мое лицо и шепчет:

— Все в порядке. Все в порядке. Все в порядке. Все в порядке.

Такая короткая фраза. Почти без слов. Не в ней ли мое оправдание? «Все в порядке. Все в порядке. Все в порядке». Такая короткая фраза.

И он улыбнулся мне. Ее мальчик-сын.

Понемногу его хватка ослабла. Ноги. Руки. Его ладонь соскользнула с моего лица. Он освободил мою грудь и живот. Уверенный, что усмирил меня. Моя одежда была испачкана рвотой. Мочой. Я посмотрела на Даниэля и Элизабет. На их лицах не было отвращения.

Они отвели меня в ванную комнату. И помогли мне принять душ. Моя нагота не смущала ни меня, ни их. Я забралась в их постель. Они лежали по обе стороны от меня, пока я спала.

Когда я проснулась, было уже позднее утро. Часы показывали половину двенадцатого. Распахнулась дверь, и Элизабет внесла чай, тосты и мед. Она молча сидела и смотрела, как я ем. Молчание, в котором была любовь. Я чувствовала это. И не испытывала отвращения. Она дала мне свою одежду. О, ирония судьбы. Мое платье она упаковала в сумку. Я натянула ее джинсы, и мне пришлось немного закатать их. Ее свитер, доходивший мне до колен. Ее одежда. Она сама помогла мне надеть все это.

Позже я почувствовала, что должна уехать. Мы знали, что я в состоянии сесть за руль. И я была готова отправиться в путь.

Сидя в машине, я наблюдала, как они возвращаются в дом. Высокий юноша и длинноногая женщина. Со спины невозможно было определить ее возраста.

Я знала, что они спасли мне жизнь.

30

Я не рассказала Чарльзу о своем визите. Однажды он взглянул на меня и сказал:

— Ты изменилась, Рут. Кажется, ты стала спокойнее.

И это была правда. Я стала спокойнее. Немного.

Элизабет отослала того мальчика.

Откуда я узнала об этом?

Он приехал в Лексингтон. Молчаливый. Бледный. Даже белый. Я открыла дверь. Он покачал головой. Медленно. Потом еще раз. Его горе привело меня в бешенство. Я вела себя не так, как мне следовало бы. Годы, полные злобы, не прошли даром. Я не пришла ему на помощь. Я чувствовала себя недостойной этого.

Все это ложь.

Я испугалась, что Чарльз увидит его. О, мне было стыдно. Мое лицо исказила гримаса. Я чувствовала, как все мои мускулы напряглись в стремлении выставить его за дверь.

Загнать его боль обратно. Уничтожить его. Он вынес удар. Он опустил голову и ушел.

— Кто это? — спросил Чарльз.

Пока Чарльз шел к Двери, юноша исчез из поля зрения.

— Никого нет, — сказала я.

Я никогда больше не слышала о нем.

31

Все это случилось несколько лет назад. Не стоит уточнять, сколько.

Она умерла.

Она умерла от рака. Мне позвонил доктор. По-видимому, она назвала меня самой близкой родственницей.

— Миссис Гартон?

— Да.

— Говорит доктор Макинтош.

— Слушаю вас.

— У меня для вас печальная новость… речь идет о Элизабет Эшбридж.

— Она умерла?

— Да. Мне очень жаль.

— От чего?

— Рак. Все произошло очень быстро. Рак легких. Сначала было поражено левое легкое. Она пришла ко мне слишком поздно. Она была удивительной женщиной.

— Да, я знаю.

— Когда я сообщил ей о том, что у нее рак, она сказала: «Как странно, что опухоль появилась не на сердце». Я никогда не забуду этого. «Как странно, что опухоль появилась не на сердце». Она считала, что это проросло горе.

— Возможно.

— Полагаю, вы ее близкая родственница. Сестра?

— В некотором смысле.

— Не знаю, что еще сказать вам. Вы не могли бы?..

— Да. Дайте мне ваш адрес. И адрес больницы. Мы… Чарльз и я позаботимся обо всем. Сегодня вечером мы будем у вас.