Грех и чувствительность

Наглец ухмыльнулся.

— Нет. Но мне ведь не нужно убеждать тебя, не так ли? — Кобб-Хардинг бросил взгляд через ее плечо.

Мельбурн. Ох, он будет так зол и так разочарован в ней. Элинор не могла позволить этому случиться.

— Если ты расскажешь кому-нибудь о том, что случилось, то я позабочусь о том, чтобы все узнали о том, какое ты животное, и насколько твое поведение внушает мне отвращение.

— Моя дорогая, я спросил, хочешь ли ты присоединиться ко мне у Бельмонта, и ты согласилась. Я не тащил тебя туда насильно. И именно ты оделась как актриса, а затем попыталась соблазнить меня, несомненно, чтобы бросить вызов своему брату. Если я решил использовать твое плохое поведение в своих интересах, то это моя привилегия. — Он подошел ближе. — Я сделал именно это — воспользовался своим преимуществом.

— А что если я решу всадить тебе пулю между глаз? — послышался низкий голос Деверилла. Он остановился рядом с Нелл, достаточно близко, чтобы его пальцы прикоснулись к ее руке. — Это будет моя привилегия.

Кобб-Хардинг покачал головой, делая шаг назад.

— Я пришел сюда не драться с вами. Я здесь только для того, чтобы обсудить кое-что с герцогом Мельбурном.

— Тогда ты не должен угрожать леди Элинор, как не должен был пытаться переехать меня сегодня днем.

Элинор оторвала взгляд от Кобб-Хардинга, чтобы уставиться на Деверилла.

— Он что?

— Оторвал рукав от моего проклятого сюртука. Так что более неотложный вопрос для тебя, Стивен, должен быть не тот, хочешь ли ты поговорить с Мельбурном, а хочешь ли ты встретиться со мной на рассвете где-нибудь в уединенном месте.

Заносчивое, самоуверенное выражение на лице Кобб-Хардинга слегка изменилось.

— У вас нет никаких доказательств.

— Мне не нужны доказательства. Я был свидетелем произошедшего, оба раза. У меня хорошее зрение, и к тому же очень долгая память. А сейчас повернись и покинь этот дом, или выбирай место для нашей завтрашней встречи. Пистолеты я уже выбрал.

— Это…

Маркиз придвинулся ближе.

— Если ты немедленно не уберешься, то я не остановлюсь только на том, чтобы опозорить тебя или вызвать скандал. Я убью тебя, Кобб-Хардинг. Но оставляю выбор за тобой.

Стивен сжал губы, бросил гневный взгляд на Элинор, а затем, натянуто кивнув Девериллу, развернулся кругом и зашагал к выходу из бального зала. Элинор смотрела ему вслед, выдохнув воздух, который, казалось, целую вечность находился в ее груди.

— О, Господи.

— Мои извинения, — проговорил Деверилл, оборачиваясь, чтобы взять ее руку и поднести к губам. — Я не хотел встревать, но Кобб-Хардинг, кажется, пробуждает худшее во мне. — Он выгнул бровь. — Или это лучшее во мне?

— Не нужно извинений, — ответила девушка, забирая руку назад, но только после того, как поняла, что он уже ощутил, как дрожат ее пальцы. — Благодарю тебя.

— Это не только ради вас, леди Элинор. Он испортил мой сюртук. А мне это сюртук нравился больше, чем большинство людей. — Маркиз предложил ей свою руку, склонив при этом голову. — Ты закусила губу. Оближи ее до того, как кто-нибудь увидит кровь.

Она даже не осознавала, что сделала это. Элинор облизала губу, ощутив соленую влагу.

— Я не ожидала увидеть его здесь.

— И я не ожидал. Этот тип — трус в самом худшем смысле этого слова.

— А ты угрожал убить его.

— Я знал, что он не останется. Он пытался скрыть свое лицо сегодня днем, когда попытался переехать меня, и он не стал приближаться к тебе перед твоими братьями. Он все еще выискивает, каким способом лучше получить то, чего хочет. Надеюсь, я дал ему возможность обдумать и третий выход из положения.

— Именно это ты и сделал, — Нелл сделала еще один вдох, расправив плечи. — Как много ты услышал?

— Я слышал, как он угрожал тебе. Этого было достаточно.

У Элинор появилось странное желание улыбнуться, несмотря на испорченный вечер.

— Он заявил, что хочет жениться на мне, и что пойдет к Мельбурну, чтобы разоблачить мой опрометчивый поступок, если я не соглашусь на это.

Валентин кивнул, когда они подошли к столу с закусками.

— Я не удивлен. Пунш?

Она с благодарностью приняла стакан.

— Хотела бы я, чтобы он был покрепче… Нет, не хочу. О чем только я говорю?

— Есть разница между ромом и ромом, приправленным лауданумом; хотя леди Фирайон упадет в обморок, если увидит, как кто-то прикладывается к бутылке в ее доме. — С легкой улыбкой он вытащил из кармана фляжку и сделал глоток.

Элинор не смогла удержаться, и оглянулась кругом в поисках хозяйки дома, ярой сторонницы трезвенности.

— Валентин! — воскликнула она, — убери это немедленно!

— Только если ты пообещаешь улыбаться.

— Это так благородно с твоей стороны. И весьма заботливо.

— В самом деле? — ответил маркиз, прикасаясь к ней взглядом. — Кажется, ты пробуждаешь во мне очень странные чувства.

О, ей так нравилось смотреть на него, пытаясь разгадать, о чем он думает. Маркиз удивлял ее на каждом шагу.

— Возможно, мы помогаем друг другу, — предположила девушка.

Валентин понизил голос.

— Если бы у тебя было хоть малейшее представление о том, насколько плохим я хочу быть для тебя, Элинор, то ты с криками сбежала бы от меня.

Господи Боже. Жар разлился у нее под кожей.