Грех и чувствительность

Он кивнул, сжав губы. Что-то изменилось, раз Валентин Корбетт не сумел остроумно ответить на вопрос. Он встал и босиком проделал путь через разбросанные ветки и грязь к камню, на котором оставил фонарь. Внезапно осознав, как она должна выглядеть, валяясь растрепанной и задыхающейся на смятом одеяле. Элинор села, наблюдая за его возвращением.

Его влажная кожа отливала золотом в свете фонаря, его возбужденное мужское достоинство казалось огромным в темной развилке его бедер. Валентин хотел ее. И каким-то невозмутимым образом он демонстрировал это, поставив фонарь на землю и встав на колени рядом с ней, притянув девушку к себе, напрягшуюся и едва дышавшую. Подняв глаза к его лицу, Элинор протянула руку, чтобы обвить пальцы вокруг его члена.

Маркиз закрыл глаза и запрокинул голову. На ощупь его член был твердым и теплым, и девушка осторожно провела пальцами по всей его длине. Его глаза распахнулись.

— Иисусе. Ты уверена, что никогда не делала этого раньше?

— Это приятно?

Медленная улыбка появилась на его губах. Наклонившись над ней, Валентин провел рукой вниз по вздрагивающему животу. Заглянув девушке в глаза, он в тот же самый момент просунул палец между ее бедрами.

— А это приятно?

Элинор даже не смогла ответить. Вместо этого она издала подтверждающий вздох, выпустив его член, и упала обратно на одеяло, пока он еще шире раздвинул ее бедра и запустил палец внутрь ее тела. Его рот вернулся к налившейся груди, затем медленно пропутешествовал вниз по ее торсу. Маркиз переместился, чтобы стать на колени между ее бедер, наклонился, и его рот присоединился к пальцам. Девушка возмутилась, когда его язык проник в ее тело.

— Валентин, — прохрипела она, ухватившись пальцами за его плечи, пока он продолжал свою сладкую пытку. Он не уступил ее просьбе; но его руки и рот продолжали двигаться вниз, скользнув по ее ногам, по внутренней стороне ее бедер, а затем снова вверх по ее животу. Деверилл еще раз задержался на ее грудях, в этот раз, используя свои ладони, чтобы ласкать и сжимать упругие полушария, в то время как он снова завладел ее ртом в раскаленном и переплетающем языки поцелуе.

Она сейчас умрет. Никто не сможет испытать этот жар, это сосредоточение страсти и внимания, и просто не скончаться от этого. Но Элинор не могла не желать этого, желать еще большего от него — а затем еще большего. Она была уверена в этом. Некое знание, острое возбуждение и желание кружились вокруг нее в сводящем с ума тумане жара, удивления и страсти.

Валентин вытянулся вдоль ее тела, и его колени расположились между ее бедрами, а затем он наклонился для еще одного глубокого, крадущего душу поцелуя. Тело было прижато к телу, влажному, жаркому и тяжелому. Элинор задержала дыхание, когда маркиз сделал бедрами движение вперед.

Он медленно, но настойчиво толкнулся в нее. Девушка ощутила давление, а затем — небольшую, резкую боль, за которой последовало неописуемое скольжение, когда он полностью погрузился в нее.

— Я думала, это будет… гораздо больнее, — сумела проговорить она, ошеломленная ощущениями от того, как он заполняет ее.

— И я так думал. — Звук эхом пробежал через его тело в ее. Его чувственный рот снова насмешливо изогнулся. — Ты как-то говорила, что ездила на лошади по-мужски.

— Да. Но… ты имеешь в виду, что в этом все дело?

— Очевидно, что так, хотя на самом деле я предпочел бы обсудить это позже. — Валентин снова склонил свое лицо к ней, все остальное его тело оставалось неподвижным, пока он целовал девушку. — Ты поражаешь меня, — прошептал он, глядя ей в глаза, когда снова начал медленно, а затем более быстро работать бедрами, двигаясь внутри нее, в тесном, горячем, скользком тоннеле.

Элинор обвила руками маркиза за плечи и сосредоточилась на его дыхании, но она не могла оторвать свое сознание от ощущений того, что Валентин Кобетт двигается внутри нее. Она так долго желала этого, еще до того, как поняла, чего в точности хочет. Его внимание, его страсть, его тело — все это в настоящий момент принадлежало ей.

Валентин застонал, его толчки стали глубже, и он прижал ее к одеялу своим худощавым, твердым телом. Элинор задыхалась, не в состоянии заглушить мяукающие звуки, вырывающиеся из ее горла, точно так же, как не могла сражаться с восхитительным напряжением, распространявшимся внутри нее. Если это была смерть, то она только поприветствует ее. Маркиз переместился, увеличивая темп, и нежно сжимая зубами мочку ее уха. Это было уже слишком. Элинор опустила руки на его ритмично работающие ягодицы, когда напряжение в ней стало невыносимым, а затем разбилась вдребезги.

Девушка выкрикнула имя Валентина, крепко прижавшись к нему, в то время как ее сознание совершенно отключилось. Все, что она могла ощущать — это то, что он внутри нее, и они летят вверх. Валентин стал двигаться еще быстрее, и с ворчанием достиг собственного оргазма.