Грех и чувствительность

— Ну, вот мы и встретились за завтраком, — сказала Элинор, не отрывая глаз от кусочка жареного хлеба, лежавшего перед ней. — Ты приказал всем рано встать, и мы тебе подчинились. Не знаю, зачем это тебе потребовалось, но мне кажется, что тебе просто захотелось все сделать по-своему.

— Мне кажется, что после вчерашнего вечера тебе пойдет на пользу провести хоть немного времени в кругу семьи, — сказал Мельбурн все еще мягким тоном, — потому что, если с тобой что-нибудь произойдет, в первую очередь пострадаем мы.

Элинор подняла голову, посмотрев в его серые глаза.

— Я извинилась за вчерашний вечер, Себастьян. Но свою часть нашей договоренности я выполнила. Ни в каком скандале не участвовала, — сказала она. Правда, лишь благодаря Девериллу, но им незачем об этом знать.

— Прошло всего три дня, Нелл! — возразил Закери. — Ты не должна вот так исчезать, не говоря никому ни слова. Воксхолл — опасное заведение. Если тебе захочется пойти в какое-нибудь место вроде этого, один из нас может отправиться с тобой.

— Я не хочу, чтобы вы куда-нибудь ходили со мной, и не хочу спрашивать у вас разрешения пойти, — сердито сказала она в ответ, напомнив себе, что легко отделалась, потому что все могло быть гораздо хуже.

— В твоей «декларации» ничего не говорится о том, чтобы не подвергать себя опасности, — сказал Себастьян, допив чай. — Ты должна сообщать одному из нас о своем расписании. И это не подлежит обсуждению.

Элинор помедлила, но это было скорее ради того, чтобы произвести впечатление, потому что она не собиралась оспаривать его решение.

— Ладно, — сказала она, и в самом деле не желая больше никаких сюрпризов. А если она будет сообщать им, где находится, это поможет избежать в дальнейшем инцидентов вроде вчерашнего.

Герцог некоторое время молчал, но она не осмелилась бы утверждать, что ее ответ его удивил. Такого никогда не случалось.

— Хорошо, — сказал он, наконец. — А теперь, извините, мне надо идти, — сказал Мельбурн, вставая из-за стола.

Так-то вот! Еще одно правило, введенное главой семейства, причем относится оно только к ней.

— Это правило относится ко всем? — поинтересовалась она. Если бы не болела голова, она бы, наверное, промолчала, но, по правде говоря, Элинор частенько понятия не имела, где находятся Шей или Закери, а что касается Себастьяна, то, даже если он сообщал Пип о своем местонахождении, выспрашивать эти сведения у шестилетнего ребенка никому не приходило в голову.

— Оно относится к тем, кто говорит, что остается дома, в постели, а сам тайком убегает в Воксхолл смотреть фокусников.

— Акробатов, — упрямо поправила она. Лучше уж придерживаться своей версии. Деверилл не сообщил ей дальнейших подробностей о Воксхолле, и если бы Мельбурн узнал правду, они бы говорили с ней совсем по-другому. И упаковывали бы ее вещи для немедленного отъезда в Мельбурн-Парк.

— Мне нравятся акробаты, — заявила Пенелопа. — Почему ты не взяла меня с собой?

Какой бы она ни дала ответ, он лишь подтвердил бы слова Мельбурна об опасности выезжать из дома одной.

— Извини, Пип, Возможно, я сделаю это в следующий раз.

— Мы об этом подумаем, — сказал Мельбурн и поцеловал дочь в щечку. — Веди себя хорошо, Пип. — Он улыбнулся ей и вышел из комнаты.

Во исполнение нового правила Элинор сообщила и Шею, и Закери о том, что намерена отправиться за покупками с леди Барбарой Хаусен. Оставив братьев обсуждать, стоит или не стоит поспать еще немного, она отправилась на кухню попросить у кухарки нарезанного свежего огурца, чтобы сделать маску, прежде чем встретиться с подругой.

Когда она надевала новую голубую шляпку, украшенную страусовым пером, в дверь тихонько постучал дворецкий. Она еще не решилась поговорить со Стэнтоном, хотя он наверняка видел, в чьем экипаже она уезжала из дома вчера вечером. Однако если продолжать откладывать разговор с ним, недалеко и до беды.

Приказав Хелен остаться у туалетного стола, она сама открыла дверь.

— В чем дело, Стэнтон?

— Вас ждет внизу посетитель, миледи. — Он протянул ей серебряный поднос с красиво оформленной визитной карточкой, лежащей посередине.

Элинор взяла карточку, всем сердцем надеясь, что она принадлежит не кому-то из гостей, присутствовавших вчера вечером у Белмонта, кто мог узнать ее, несмотря на маску черного лебедя. Когда она прочитала фамилию посетителя, ее сердце пропустило удар и бешено забилось снова. Это был человек, присутствовавший на суаре.

— Передайте лорду Девериллу, что я сейчас спущусь, — сказала она чуть дрогнувшим голосом.

— Как пожелаете, миледи.

«Ты это сделаешь сейчас», — приказала себе Элинор.

— Стэнтон? Я относительно прошлого вечера. Я… я была бы признательна, если бы вы проявили сдержанность.

На серьезной физиономии пожилого джентльмена появилась чуть заметная улыбка.

— Я всегда проявляю сдержанность, леди Элинор. По-моему, вчера вечером ваши братья решили, что вы уехали из дома без моего ведома. Поскольку вы благополучно возвратились, я не вижу причин разубеждать их. Этого достаточно?

— Абсолютно. Спасибо, Стэнтон.

— Так я сообщу лорду Девериллу, что вы спуститесь с минуты на минуту.