Грех и другие рассказы

Рука потянулась к телефону, 8 921 871… Нет! Все кончилось.

Вдруг трубка в моих руках завибрировала. Марат.

– Привет!

– Привет.

– Как дела?

– Нормально. А ты как?

– Хорошо. Что делаешь?

Интересно, сколько таких бессмысленных фраз каждый день люди произносят в маленькие кусочки пластмассы. Зачем? Глупость. Представляя огромный спутник в глубине Вселенной, передающий мои лишенные эмоций и смысла слова, я пропустила вопрос.

– Что? – тупо переспросила я.

– Пойдем в кино.

– Пойдем. – На автомате согласилась я.

– Давай через час на Грибоедова.

– ОК.

Неизбалованный хорошей погодой народ толпился на выходе из метро, кто-то кого-то ждал, кто-то – провожал. В центре небольшой толпы стоял Марат с букетом желтых роз. Высокий, красивый, чужой. Желтый – плохой цвет. Мне захотелось хлестануть розами по идеальному лицу.

– Привет!

– Привет.

– Как дела? – его, что заело???

Фильм не оставил следов. Он прошел и все. Я старалась как-то реагировать, но это было довольно сложно.

Марат обнимал меня, было так тепло и уютно сидеть в темноте и слушать стук чужого, но такого близкого, сердца.

– Спасибо за фильм, мне очень понравилось. – Мама воспитала меня вежливой девочкой.

– Не за что. Давай посидим где-нибудь.

– Не, я, наверное, домой.

– Пожалуйста, Вася, мне надо с тобой поговорить.– он смотрел на меня с собачьей преданностью.

– Ладно, пойдем. – Какая, в сущности, разница, куда и с кем идти, лишь бы не думать.

– Я сегодня расстался с Наташей.

– Мне очень жаль.

– А мне нет! Вася, я ее бросил! Потому что хочу встречаться с тобой, – последнюю фразу Марат почти прошептал. – Я не могу без тебя.

Вот это номер, не пропустите, только у нас – советский цирк, коровы ездиют по льду.

– Мммм, – что сказать-то,– Марат, эээ, прости, но я не думала, что все так серьезно…

– Брось, Васька. Просто скажи «да».

– Слушай, дорогой, у меня голова болит, знаешь, я старая уже, мигрени, – вечная женская уловка, мужики всегда боялись головной боли, – давай потом это обсудим. Мне пора. Спасибо за вечер.

Мы неуклюже поцеловались, он пытался в губы, я в – щеку, получилось нечто среднее.

Увядшие розы я бросила в первую попавшуюся урну. Господи, зачем парни приносят цветы, когда приглашают в кино? Чем им не угодили несчастные растения, что они обрекают их на долгую, мучительную смерть?

Ночью меня разбудил Катин звонок.

Расплата

Мне снились желтые котята, они лезли ко мне на руки, тыкались носами в лицо, а я отталкивала пушистые комочки с криком «желтый – цвет измены». Проснувшись, я поискала глазами котят.

Брать трубку не хотелось.

– Алло…

– Васечка! Это я. Ты только успокойся…

– Я-то спокойна, сплю. Это ты истеришь, – пробурчала я, – и вообще ночь, между прочим…

– Вася, – перебила Катя не своим голосом, – Игорь умер.

– Что?

– Он утопился сегодня вечером, у Троицкого моста…

Я нажала на кнопку, и спутник перестал передавать мне подробности этой смерти.

Я сидела в кафе и слушала признания Марата, а он в это время перелезал ограду. Я выкидывала желтые розы, а он навсегда погружался в холодную воду, мне снились кошки, а он лежал на дне Невы.

Боль пронзила все мое тело, я не могла дышать. Свернувшись на кровати, я тихо выла.

В углу кто-то мяукнул.

***

Солнце затопило кладбище. Взгляд падал на надгробия. Смирнова Анастасия Ивановна, мать, сестра, бабушка, 12.09.1906 – 15.06.1983 (мой год рождения); Бодунова Ольга Михайловна, мы помним, 12.11.1979 – 01.01.2004 (так мало?); Ирочка, 16.02.1999 – 05.05.1999 (Господи!); Пятигорский Иван Валентинович, вечная память, 26.09.1922 – 9.12.1998…. Куда я иду?

– Здравствуй. – На плечо легла теплая ладонь.

– О, Юра, привет.

Муж Кати боялся посмотреть мне в глаза. От него подруга и узнала о смерти Игоря. Они давно были знакомы.

Избитые фразы, слезы, причитания… Я сухими мертвыми глазами смотрела на свежую могилу. Игорь так и не познакомил меня со своими родственниками, а единственный человек, который знал о наших отношениях, Юра, не донимал меня соболезнованиями.

Все, что я запомнила, это слишком яркий свет и приторный запах цветов.

Заплакать мне так и не удалось. Я сидела на балконе и пила водку, вокруг валялись пустые пачки из-под Муратти лайт. Сколько я скурила? – Неважно.

Я виновата, я виновата, я виновата, виновата, виновата…

Проснулась я от холода. Я так и заснула на балконе. Глаза не открывались и болели. Не имеет значения, ничто в мире не имеет значения. В комнате я споткнулась обо что-то. Черт, телефон. На экране мигал маленький конвертик. По инерции, я открыла сообщение.

Номер Игоря.

«В Неве очень холодная вода. Ты должна меня согреть, любимая»

Я закричала и отбросила мобильник. Опустившись на холодный пол, я заскулила. Что же это? Мало я заплатила? Обхватив руками колени и раскачиваясь из стороны в сторону, как одержимые в голливудских ужастиках, я попыталась рассуждать здраво. Не надо сходить с ума, Васечка, все нормально. Это просто чья-то злая шутка. Подойди, возьми телефон, набери его номер и скажи, чтоб шли к черту, уроды. Как ни странно, самым сложным оказалось именно подойти, а точнее вообще встать. Не знаю, сколько времени я провела на полу…