Грех и другие рассказы

Я несусь к Дому, сломаю каблук, сломаю, умру от разрыва сердца! Котя – все, что у меня есть, я не могу его потерять, я не могу без него! Я ЛЮБЛЮ ЕГО, ЛЮБЛЮ, ЛЮБЛЮ, как брата, как ребенка, как мужа и отца! ЛЮБЛЮ!!!

Зачем я показала этот проклятый дом, вечно мне надо поделиться своими тупыми наблюдениями, то барельефы с баранами на мосту, то гербы какие-то, то парочка смешная целуется, то дом странный… Идиотка!!!

Здание. Старое страшное здание. Я резко остановилась. Если моя теория верна, то он уже мертв. Я найду тело. Нет!!!! Я не буду думать. Я сейчас войду в Дом. Я должна.

Глава 2. Дом

Дверь. Темная даже ранним вечером лестница. Грязь. Как громко сердце бьется. Надо считать ступеньки. 1,2,3,4,5…..25,26,27, черт, или 28, сбилась.

Шорох. С подоконника спрыгнула черная кошка и прошмыгнула мимо меня во тьму. Не думать. А если он уже… Нет. А если…

Опять странный звук. Плач?

На предпоследней лестничной площадке в углу кто-то сидел. И плакал. Я подошла. Мне стало так хорошо, что я почти упала, будто из тела вынули скелет, и осталось только желеобразная масса. КОСТЯ!!!

– Котик, – я дотронулась до его плеча, первый раз вслух произнесла это прозвище. Он вздрогнул и поднял голову.

Он был белее любого вампира, глаза горели безумным огнем, по лицу размазаны кровь и слезы.

– Котик, что случилось? – он только помотал головой, и прядь БЕЛЫХ волос упала на лоб. Он поседел, за два дня волосы стали абсолютно белоснежными.

Надо отсюда уходить!

– Милый, я пойду такси поймаю, посиди один пять минуточек, – поборов ужас, прошептала я.

– НЕТ,– закричал он, – видишь кровь? Она целовала меня в губы, она говорила, что я слишком сладкий, она…, – он захлебнулся рыданием.

– Все хорошо, все уже закончилось, я с тобой, Котик, я с тобой,– сидя на грязном полу, утешала я, гладила его по голове.

Костя что-то бормотал, обнимая меня. Мы сидели на вонючей плитке. Будто наступил Апокалипсис, а мы чудом выжили. Одни на планете. Одни во Вселенной.

Я не понимала, плачу я или это Костины слезы. Я не понимала, кто я и где, чувствуя только его дрожь. Я проваливалась в Любовь.

Мы выползли из подъезда, я молилась только об одном, чтобы никто нас не увидел. С трудом я поймала хачмобиль.

Эпилог. Начало

С луны так сладостно и верно веет

Великое предчувствие любви,

Но верить счастию печаль не смеет –

Печальных, Господи, благослави!

(Ирина Одоевцева)

Котя спал. Наконец-то. Полночи я боролась со Страхом. Я думала, он сошел с ума. Мне не удалось понять, что все же произошло. Но это уже не важно, Кот жив, в своем, надеюсь, уме, и он опять со мной. Надолго ли, я не знаю. Я опять люблю, надолго ли – не знаю, но первый раз в жизни я почти уверена, что навсегда.

Я написала Свете, что ни я, ни Костя не сможем выйти на работу ближайшую неделю. С Кристиной я поговорю завтра, ей, в принципе, плевать, совру что-нибудь.

Я села рядом с его кроватью. Светало. Наступал первый день моего отпуска.

Светофор

…Ну а после загорится,

Как трава, зелёный, свет!

Нужно снова убедиться,

Что машины рядом нет.

Осмотри дорогу слева,

Следом справа посмотри.

И, идя по «зебре» смело,

Светофор благодари!

Все началось с того, что я стала бояться машин. Как только я ступала на белую зебру, в голове возникали картины. Вот несется машина. Вот она сталкивается с моим слабым телом, я лечу на асфальт. Мои внутренности вперемешку с кровью растекаются по белым полосам пешеходного перехода. Я не знала, откуда взялись эти видения, что они значили, но они были. Как было вечно серое небо над головой, северный ветер, привкус соли на губах, холодный электрический свет по вечерам.

Светофор, мой враг, мой друг. Я смотрела в его глаза, горел красный, потом желтый… Зеленый. Несколько раз повернув голову на право и налево, я осторожно делаю шаг. Мои мозги белеют на мокром асфальте. Или они должны быть розовыми от крови? Еще шаг. Я стараюсь рассмотреть машину-призрак, которая собьет меня. Я иду быстрее. Женщина средних лет идет рядом со мной, в ее руке сигарета. А почему я не курю? Потому что я лежу на сером асфальте в сером городе, вокруг серая толпа, лиц не видно, они размыты, смазаны.. Вот это глаза, наверное. Это рты? Или наоборот? Еще несколько шагов. Подъехала скорая. Ярко белая машина с красным крестом. Тоска окутывает мое тело, вязкая спасительная тоска.

Зебра закончилась, я стою на тротуаре. Кино о моей смерти прервалось, свет погашен, зрители разошлись, оставив после себя пустые бутылки и зерна попкорна.

Я снова иду. Куда?

Я забыла. Наверное, это сумасшествие, оно караулило долгие годы, щелкая желтыми вонючими клыками в миллиметре от моего сознания. Его зловещая улыбка снилась в кошмарах. Неужели мозг стал жертвой чудовища? Я почувствовала запах дерьма – первый признак шизофрении.