Читаем Грех и другие рассказы полностью

Невысокий, будто забавляясь, перекатывался от одного противника к другому, подсекал их неуловимым движением, и они, здоровые, как медведи, все уже грязные, с надорванными на шеях свитерами, сразу валились, даже не успевая взмахнуть рукой или чем еще там можно взмахнуть, когда очень хочется ударить.

По инерции я влез сразу в самую гущу дерущихся — верней, пытающихся драться — и оказался в двух метрах от невысокого. Он развернулся ко мне. На лице его была все та же улыбка, и показалось, что он подмигнул, направляясь ко мне танцующими, мягкими движениями.

Я понял, что спустя полторы секунды тоже буду лежать на асфальте.

— Тихо-тихо-тихо! — с улыбкой, глядя ему в глаза, только в глаза, говорил я, отходя назад, выставив вперед две руки с раскрытыми ладонями и все-таки надеясь ударить его хотя бы раз, а лучше не раз, если он сделает движение, любое движение ко мне, против меня.

«Ногой ударю... Сейчас я ударю его по голени, в кость», — решил я, счастливо щерясь. Все эти несколько секунд мы, как братья, смотрели друг на друга, с любовью.

И здесь его отвлекли, кто-то из «серьезных людей», совершенно несерьезно извалявшийся в грязи, наскочил сбоку, сразу же упал, но невысокий уже двинулся дальше, быстрый и бодрый.

Его спутник, заметил я, не дрался вовсе, зато очень грозно кричал, подбегая к упавшим, хватая иногда их за волосы.

— Чего, суки борзые? Приболели тут? Давно вас тут не пугали? — спрашивал он.

К тому моменту, когда павший подымался, этот москвич уже стоял возле другого, ковыряющегося в луже. Ему, похоже, было удобнее общаться с лежащим собеседником. Водитель их так вообще влез в машину и прогревал ее, и даже, кажется, курил при этом.

«Вот с ним и надо говорить», — понял я.

— Не лезь никуда! — крикнул Молотку и сторонкой, сторонкой подбежал к водителю московского джипа.

— Отгоняй свою машину! — заорал я ему в лицо. — Отгоняй, говорю!

Он среагировал на голос, включил заднюю скорость и тут же стал, ничего не в силах разглядеть в зеркале заднего вида.

— Молоток, вытаскивай там из-под колес, кто есть! — заорал я.

Сема кивнул, сразу же вытащил кого-то за ноги, махнул мне рукой: пусть едет.

Джип, отсвечивая мощными боками, выехал, я проследил глазами его движение и случайно заметил, что те двое подростков на иномарке, которых Молоток обхамил, встали неподалеку от клуба.

«Ждут, когда нас затопчут, уродцы... Хотят прийти доклевать, падальщики...»

«Серьезные люди» уже без меня разобрались, что делать, — по крайней мере, один из них. Он сел за руль, тоже пытаясь выехать — убраться отсюда, пока дорога свободна.

— Молоток, загружай их в машину! — крикнул я.

Дождавшись, пока джип «серьезных людей» выкатит с парковки и встанет в исходную, освещая фарами дорогу, я раскрыл все три, кроме водительской, двери и стал собирать битых.

— Давайте сваливайте отсюда! — то ли просил, то ли приказывал я, поднимая здоровых, но обмякших мужиков, подтаскивал их к машине, запихивал в салон.

Оставались еще двое. Этот веселый, карликового роста малый терпеливо дожидался, когда они поднимутся, чтобы снова их уронить, и никого не подпускал к своим жертвам.

— Угомони своего друга, дай им уехать, — кинулся я к высокому москвичу, красному, суетливому.

— Давить их надо, тварей! — орал он. — На кого подняли! Давить!

— Давай, короче, уводи его, заколебали! — заорал и я, неожиданно грубо подталкивая его, и это подействовало.

Раскинув ручищи, будто для объятия, высокий на несколько мгновений отгородил своего маленького друга, и этого времени нам с Молотком хватило. Мы впихнули в машину оставшихся двоих. По лицу одного из них, откуда-то из-под волос, текла кровь. Джип «серьезных людей» сорвался с места.

Московский бронированный черный зверь снова вернулся к зданию клуба, неспешно припарковался и утих.

— Надо догнать их! Давить! — снова дурью заорал высокий москвич, но мелкий махнул рукой и вернулся, чуть ли не подпрыгивая на ступеньках, в клуб.

Появился Лев Борисыч — сначала быстро осмотревшаяся голова из двери, потом все остальное.

— Что случилось? Случилось что-то? — спросил он негромко, суетясь глазами, словно выискивая, не упало ли что-нибудь ценное где-нибудь неподалеку.

— Все хорошо, Лев Борисыч, — ответил я, улыбаясь. — Небольшие эксцессы... Все хорошо.

— Ничего не разбили? Никто не пострадал?

— Ничего не разбили, все живы-здоровы, Лев Борисыч.

И он ушел, оглядываясь по сторонам, но ничего не находя.

— Захарище, ё, ты молодец! — похохатывая, признался Сема. — А? Нас бы замесил этот гребаный самурай. Как ты догадался, что их надо развозить?

— Я в глаза ему посмотрел и сразу догадался, — отвечал я, тоже улыбаясь.

Минуты три мы смеялись, пересказывая друг другу, как все было.

Это хорошее ощущение, когда кажется, что — миновало, самое дурное уже миновало. Осталось немного: встретить утро, оно уже близко.

К нам в фойе вышла девушка в замечательно идущем ей платье. Большое, чистое лицо, безусловно красивое. Высокие каблуки, спокойные руки, манеры. Взрослая только, лет тридцати трех. Но разве это недостаток.

— Что у вас тут случилось? — спросила она, глядя только на меня.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Любовь гика
Любовь гика

Эксцентричная, остросюжетная, странная и завораживающая история семьи «цирковых уродов». Строго 18+!Итак, знакомьтесь: семья Биневски.Родители – Ал и Лили, решившие поставить на своем потомстве фармакологический эксперимент.Их дети:Артуро – гениальный манипулятор с тюленьими ластами вместо конечностей, которого обожают и чуть ли не обожествляют его многочисленные фанаты.Электра и Ифигения – потрясающе красивые сиамские близнецы, прекрасно играющие на фортепиано.Олимпия – карлица-альбиноска, влюбленная в старшего брата (Артуро).И наконец, единственный в семье ребенок, чья странность не проявилась внешне: красивый золотоволосый Фортунато. Мальчик, за ангельской внешностью которого скрывается могущественный паранормальный дар.И этот дар может либо принести Биневски богатство и славу, либо их уничтожить…

Кэтрин Данн

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее
Книжный вор
Книжный вор

Январь 1939 года. Германия. Страна, затаившая дыхание. Никогда еще у смерти не было столько работы. А будет еще больше.Мать везет девятилетнюю Лизель Мемингер и ее младшего брата к приемным родителям под Мюнхен, потому что их отца больше нет – его унесло дыханием чужого и странного слова «коммунист», и в глазах матери девочка видит страх перед такой же судьбой. В дороге смерть навещает мальчика и впервые замечает Лизель.Так девочка оказывается на Химмель-штрассе – Небесной улице. Кто бы ни придумал это название, у него имелось здоровое чувство юмора. Не то чтобы там была сущая преисподняя. Нет. Но и никак не рай.«Книжный вор» – недлинная история, в которой, среди прочего, говорится: об одной девочке; о разных словах; об аккордеонисте; о разных фанатичных немцах; о еврейском драчуне; и о множестве краж. Это книга о силе слов и способности книг вскармливать душу.

Маркус Зузак

Современная русская и зарубежная проза