Грех и дух

– Да. – Боман пошарил в карманах на удивление твердыми, совсем не трясущимися руками. Находясь в безвыходном, казалось бы, положении, он не терялся. – Да! Из-за Джека я всегда ношу это с собой, когда мы идем в бой. – Он извлек маленький пузырек и ватную палочку. Ватная палочка тут же вернулась на прежнее место. Боман проверил другой карман. И еще два. – У меня нет шприца. Как это так, что у меня нет шприца?!

Я вспомнила, как мы переезжали в этот дом.

– У нас есть. Он должен быть в спальне Мордекая.

– Дай. – Киран потянулся, схватил пузырек, перевернул его, прижал к полу и щелчком отколол верхушку. Половина содержимого выплеснулась, и мы с Боманом хором охнули. А Киран вылил немного жидкости в страшную рану на виске Мордекая. – Не думаю, что доза в данном случае имеет значение. Алексис, готовься.

Но я уже работала, кропотливо восстанавливая каждый зубец, а они ломались снова и снова. Тело пыталось отвергнуть душу. Киран, не сдаваясь, продолжал ритмично давить на грудную клетку мальчика, стараясь запустить сердце.

Слезы ручьями бежали по моим щекам. Боман и Тан ждали с нами, готовые – даже не сомневаюсь – сменить Кирана, если потребуется.

– Давай, парень, – тихо пробормотал Тан. – Ты умеешь терпеть боль лучше любого, кого я встречал в своей жизни. А значит, ты можешь противостоять и смерти. Давай же. Борись. Исцеляйся.

– Стероиды. – Боман аж подпрыгнул. – Стероиды! Они подтолкнут его. У меня есть немного, дома. Ему нужен только толчок, и оборотень вырвется!

– Ему нужен адреналин. – Киран протянул руку. – Дай нож. Моя кровь подействует как адреналин.

– Он уже не сможет однажды стать альфой, если будет привязан к тебе, – заметил Тан.

– Он не будет ко мне привязан. Это дар, отданный добровольно, во спасение жизни, которую я подверг опасности. Дай нож.

Онемев, я смотрела на него, понимая, что это неслыханно. Киран одарил своей кровью каждого из Шестерки, увеличив силы и способности парней, но при этом они оказались привязаны к нему. Он дал кровь и мне, также пометив меня. Меж нами протянулась душевная связь. Он всегда все продумывал. Но Мордекай не его ребенок. Не его ответственность. И если Мордекай выживет – когда он придет в чувство, поправила я себя, – однажды он уйдет и будет жить собственной жизнью. Возглавит свою стаю. Черт, теоретически Мордекай может использовать дары Полубога против него самого. Так, во всяком случае, должен мыслить Полубог. Так непременно подумал бы мой биологический отец. Или отец Кирана.

Но я никогда не осмелилась бы все это озвучить. Кровь Кирана – возможно, единственное, что способно спасти сейчас моего подопечного.

Киран чиркнул по пальцу ножом. Вокруг нас нарастала его сила. Волны грохотали, казалось, прямо за дверью чулана. Шумел прилив. Киран поднес окровавленный палец к губам Мордекая.

Я сосредоточилась на зубцах. Ну вот и еще один рассыпался в пыль. В комнате пульсировала Черта, силясь притянуть душу Морди.

С комком в горле, в поту и слезах я держала душу мальчика в теле. Заставляла ее держаться. Меж тем магия Кирана достигла апогея. Она билась повсюду, как будто мы оказались в эпицентре шторма в открытом море.

Душа Мордекая продолжала пульсировать, и от каждого ее толчка по духу вокруг меня прокатывалась волна. Это обнадеживало.

А потом появился оборотень.

Плотность оболочки души изменилась, а следом изменилась и форма тела Мордекая.

Не знаю уж как, но я не дала его душе вырваться на свободу.

Киран продолжал качать сердце мальчика, подлаживаясь под преображение тела. И когда голова Мордекая стала окровавленной волчьей башкой, Киран приник к вытянутой морде и выдохнул в черный нос. Он не прекращал делать искусственное дыхание.

Тан и Боман подались вперед, не отрывая полных надежды взглядов от Мордекая.

Всхлипы сотрясали мое тело, и я зажмурилась, продолжая возиться с зубцами. Нескоро, очень нескоро, но они перестали отламываться. Их уже не нужно было каждый раз крепить заново. Тело Мордекая само залечивало свои раны.

Шли минуты, растягиваясь на годы, и в конце концов Киран выпрямился, потянувшись. У него явно затекла спина. Тан прерывисто выдохнул.

– Он будет жить, – сказал Боман, и я скорчилась, рыдая от облегчения. Как я радовалась рукам Кирана, крепко обнявшего меня. Радовалась ладони Тана на моей спине и руке Бомана на моей голове. Всем им хотелось разделить мое облегчение.

– Этот паренек сам по себе чудо, – просипела я, вытирая глаза.

– Нет, – сказал Киран. – Это ты его чудо. Ты – наше чудо. – Он умолк, положив руку на пушистую грудную клетку Мордекая, убеждаясь, что сердце бьется. И продолжил, лишь когда душа мальчика вновь ярко разгорелась, а дыхание начало мерно вздымать бока: – Я должен попросить тебя кое о чем, Алексис. Джеку нужна твоя помощь.

Глава 22 Алексис