Грех и немножко нежно

— Не думаю. Во всяком случае, в связи с этой историей. Но есть и другая. Саша сразу после того, как я отписал ему свой ресторан, бросил меня. У него появился новый друг. Из Москвы. Мне эти твари предложили исчезнуть из Зульштата.

— Говорю же — педерасты… — в голосе Лизы прозвучали сочувствующие нотки.

— Я зарезал его. Сашу. Прошлой ночью. Потом поднялся к себе, и тут ко мне пришла еще одна женщина…

— Ты снишься мне, что ли, Сережа? — слабая улыбка заиграла на бледных губах Лизы. — Так не бывает.

— Бывает. Женщину зовут Ида. Роскошная баба, просто шампанское!

Лиза ухмыльнулась. Вот теперь и она была в теме! Ида Зийбель, как же! История из первых рук!

— Она пришла, по всей вероятности, чтобы выразить мне свою симпатию… Это было поздно вечером… Она и сама не поняла, что обеспечила мне алиби. И поначалу я даже обрадовался, я сделал все, чтобы задержать ее в своей комнате подольше… Но сейчас, когда все кончено и я понимаю, что все это уже не имеет никакого смысла, что мне не отмыться…

— Что было дальше? Ты вызвал полицию? Ведь в твоем ресторане — труп! Тебя ищут?

— Все знали, что Саша — мой друг, а поэтому его смерть — удар для меня. Я разыграл сердечный приступ, позвонил Вере, и она приехала за мной и привезла меня домой. Она очень настаивала на том, чтобы вызвать «Скорую», но я сказал ей, что меня отпустило, что все в порядке… Она пошла в аптеку, как я уже сказал, а сам я приехал сюда, к вам… Вот, пожалуйста, пристрелите меня.

Лиза встала, прошлась по кухне, после чего взяла полотенце, смочила его слегка водой и тщательно протерла пистолет. Потом открыла буфет, достала большую жестяную банку из-под рождественского немецкого кекса, открыла ее и сунула в фасоль, которой та была наполнена, пистолет. После чего отряхнула руки — дело сделано.

— Уйти из жизни, Сережа, — это трусость. А ты поживи. Поживи, пострадай. Я понимаю, с Верочкой у тебя не получилось, ты — другой. Но она любит тебя! А для меня самым важным в жизни является счастье моей дочери. Ее жизнь рухнет, если ты умрешь. Она будет страдать. Я не могу этого допустить. Поэтому возвращайся сейчас домой, к Верочке, и скажи ей, что ты любишь ее. Что не хочешь больше так много времени проводить в Зульштате, что ты продал ресторан и теперь все свое свободное время будешь рядом с ней. А еще… еще позволь ей забеременеть от Питера. Ты готов растить и воспитывать их ребенка?

Манвайлер опустился перед тещей на колени и поцеловал ей руку.

Она дала ему легкий подзатыльник.

— Сколько стоит твой ресторан? Может, я сама выкуплю его у наследников твоего умершего и такого неблагодарного друга, предателя, по сути… Педераста! Превращу особняк в гостиницу, к примеру… Словом, мне надо посоветоваться с Мишей. Хватит ему уже полоть грядки на даче да рыбу удить, пора заняться серьезным делом…

33. Тени Зульштата

Поезд мчался в ночи, и стук колес отдавался в сердцах двух девчонок, Нины и Юли, уговоривших на двоих бутылку водки. Лунный свет замер на салфетке с раскрошенным вареным яйцом, куриными косточками, пластиковыми мятыми стаканчиками и пустыми звенящими стаканами из-под чая с кружочками размокшего лимона на дне… В купе их было двое, и никто не мешал им «оторваться по полной». Случайно подслушанный разговор двух незнакомых женщин на рынке Зульштата, набранное в поисковой строчке Яндекса название «Московская государственная академия ветеринарной медицины и биотехнологии имени К. И. Скрябина», недолгий разговор — и вот они уже в поезде, в вагоне, лежат, пьяненькие, под простынями и мечтают о жизни в столице.

«А чего, я животных люблю…» «Какая разница, где учиться и кого лечить, животных или людей, главное — Москва!»

* * *

Светлана Маковская, вернувшись с поминок от Тимохиных, налила себе чаю. Сколько можно звонить Жоржу? Пятьдесят раз, наверное, набрала! Не отвечает. Вот где он? Всегда дома ночевал. В клубе его нет — там ни одного светящегося окна. Да и клуб заперт. Всем друзьям позвонила — никто его не видел.

Тогда она позвонила Вадиму Липченко, своему однокласснику.

— Вадик, это я, Света Маковская. У меня муж пропал, Жорж. Как уехал утром на работу, так и с концами… Подождать до утра? Ну хорошо… Послушай, а может, ты приедешь к нам? Что-то мне как-то страшно. Да и настроение отвратительное. Сам понимаешь, только от Тимохиных вернулась. Приезжай. У меня вино есть, грузинское, мне сестра привезла… Я уж не говорю о баре Жоржа, там вообще — виски, ром… У меня баранина есть тушеная с картошкой, посидим, подождем, пока мой вернется… Я тебе фотки покажу…

* * *

Марина Тимохина поставила последнюю стопку вытертых насухо тарелок в буфет, вернулась в комнату, протерла стол. В доме их оставалось двое — она и ее сосед, Ефим. Он сидел за столом и курил.

— Фима, ты бы шел уже, а? Спасибо тебе, конечно, за помощь, если бы не ты, не знаю, как бы справилась со всем, как бы пережила все…