Грех и тайны (ЛП)

— Ну, по крайней мере, пока ты можешь повеселиться со мной.

Выдохнув, я опускаю кружку, и девица льнет ближе, победно изгибая свои розовые губки.

— Что насчет тебя? Чем ты занимаешься?

— Я ремонтирую автомобили, в основном это покраска, — ложь. — А что насчет тебя, Грэм? — спрашиваю я его, меняя тему.

Он поворачивает голову.

— А? Оу, утилизирую отходы.

Я ухмыляюсь. Отходы. Как оригинально — и совершенно не соответствует действительности. Татуировка черепа свирепого быка на боку его шеи означает, что он повязан с «Чокнутыми Сынами», скандально известной нью-йоркской бандой байкеров. Его настоящая работа связана со «складами», «татуировками» и «байками», или, другими словами, оружием, наркотиками и отмыванием денег. Я уверен, что если кто-нибудь копнет немного глубже, то они смогут, вероятно, приписать ему рэкет, убийства и, более того, изнасилования. Но я здесь не для того, чтобы судить. Не сегодня. Его удача в итоге закончится.

Грэм, должно быть, нуждается в наличке, чтобы расплатиться с Картелем. Последнее, что я слышал: они искали пару «Чокнутых» парней, которые задолжали им много денег. Я знаю, что Грэм не настолько туп, чтобы рисковать в подземелье с приближенными Черепа, который публично объявил войну «Чокнутым Сынам». Если только он не в абсолютно отчаянном положении.

Тупой ублюдок.

Как и большинство здесь, он и понятия не имеет, что это лишь шоу для Черепа, чтобы нанять дополнительных телохранителей; еще больше мужчин и женщин, которые будут выполнять его грязную работу. Как только Череп увидит его татуировку, Грэм покойник. Честно говоря, я удивлен, что Череп ее не заметил. Опять же, возможно, он не все видит сверху со своего чертового выступа. Кто бы ни собирал информацию для Черепа, он должен предупредить его о том, что у него есть враг здесь внизу. Как-никак он утверждает, что знает каждую деталь обо всех, входящих в его круг. Все, что знаю я — сборщик информации будет трупом, когда Череп узнает, откуда Грэм.

— Я — физиотерапевт, — мурлычет Рыжая возле меня, едва ощутимо касаясь меня своим предплечьем.

Как ее зовут? Ева? Айви? Черт. Я не помню. Мой мозг закипает, и я провожу рукой по лицу. Определенно есть лучший способ убить время, чем пить. Я делаю передышку, затем смотрю налево. Айви или Ева, неважно, может, и раздражает меня немного, но, по крайней мере, она — лучший способ убить время. Ее глаза вспыхивают, когда мы смотрим друг на друга, словно она услышала мои мысли. Потянув за голубой кристалл на кулоне ее золотого ожерелья, она дарит мне понимающую улыбку — улыбку, которая совсем не вызывает во мне желания развивать отношения за пределами бара. Кроме того, перепих с Рыжей означает, что у меня окажутся две девчонки, которые будут целиком и полностью одержимы мной, а у меня просто не хватит на все времени. Я улыбаюсь при этой мысли. Котенок отобьет мне яйца, если когда-нибудь услышит про это.

Как только я вспоминаю ее имя, она стремительно заходит в бар, ее большие красивые глаза расширены и взволнованы. Правая брючина разорвана, на белой майке пятна грязи. Я спрыгиваю с ящика и сокращаю расстояние между нами в доли секунды.

— Котенок…

Она вырывает жестяную кружку из моих рук и допивает виски одним большим глотком. Плотно зажмурив глаза, она проглатывает жидкость, показывая зубы.

— Тьфу. Это была плохая идея.

— Этот виски — дерьмо. У тебя похмелье. Конечно, это плохая идея.

Эмили прижимает тыльную сторону ладони по рту.

— Почему ты пьешь вообще? Сейчас едва ли середина дня.

Выдернув свою пустую тару из ее пальцев, я неодобрительно смотрю на нее.

— Ты последний человек на свете, который должен комментировать пьянство других, Маленькая-Мисс-Транжира-Сотни-Долларов-На-Водку.

Она закатывает глаза и легонько ударяет меня рукой, прежде чем заглянуть через мое плечо.

— Кто твои друзья?

Я не оборачиваюсь. Неважно, кто они. Они мне не друзья. Мне не нравится никто из них, а если Рыжая пронюхает об Эмили, кто знает, какую бурю это вызовет.

Я хватаю Эмили за руку.

— Они никто. Давай выбираться отсюда.

—Джай? — зовет меня Рыжая.

Блядь. Я сжимаю челюсть и поворачиваюсь настолько, чтобы увидеть своих «друзей». Рыжая складывает руки на груди, нетерпеливо ожидая меня.

— Никто, да? — Котенок поддразнивает, ее улыбка становится шире, когда она вырывает свою руку из моей хватки.

Рад видеть, что она наслаждается этим. Я пораженно вздыхаю и указываю на них поочередно.

— Старик, повернувшийся к нам спиной — это Грэм. Блондинку я не знаю, а Рыжую зовут Айви или Ева.

Эмили приподнимает бровь.

— Ты не знаешь?

— Мне плевать.

Я наблюдаю за Эмили, пока ее взгляд сканирует Рыжую. Ничего не отражается на ее лице, нет даже малейшего намека на ревность. Если честно, это меня бесит. Я просто теряю разум, когда парни пристально смотрят на нее, как будто она — ужин, а она едва ли усмехается, когда девушка, сексуальная девушка, зовет меня. Какого хрена?

— Она красивая.

Я смеюсь. Неожиданно. И это бесит меня еще больше.