Грех - имя твое, женщина (СИ)

— Хорошо, я спущусь этажом ниже, там такая дивная роспись на стенах, — сообщила я, радуясь, что в скором времени буду предоставлена сама себе.

Мужчина притянул меня к себе за локоть и поцеловал в щеку, одновременно хлопнув по ягодице, чем показал мою принадлежность. Я мило улыбнулась, в душе желая дать мужчине пинка. Все же я не могла смириться с подобным отношением.

— Иди, только к мужчинам не приставай. Узнаю, — с толикой угрозы произнес мужчина.

— Разве кто-то может тебя затмить? — ответила на слова мужчины, чем несказанно порадовала, о чем мне недвусмысленно поведало выражение лица Виталия.

— Смотри у меня. Я ревнивый.

Я с гордо поднятой головой пошла в сторону широкой лестницы. Мои движения были отточены и выверены, я словно говорила «смотрите, но руками не трогайте». По пути перехватила несколько заинтересованных мужских взглядов, их владельцев не удостоила внимания. Чем они лучше Слюсаренко, такие же самцы с гипертрофированным эго. От перемены мест слагаемых сумма не меняется, вспомнила я всем известное правило.

Огромный ресторан бурлил, словно пчелиный улей. Мимо меня сновали официанты, посетители, на каждом из этажей играла своя музыка. Я же чувствовала себя здесь не в своей тарелке. Мне сейчас завалиться на диван с книжкой в руках, или сварить какао… размечталась.

Стоило вспомнить о благородном напитке, как я тут же захотела его опробовать, а потому изменила траекторию движения, направившись в сторону бара, где и сделала заказ.

Сегодня у меня не было настроения даже для наблюдения за окружающими. Я сидела на барном стуле, отвернувшись от всех. Лишь время от времени в поле моего зрения попадался парнишка бармен со смешной прической на голове. Он чем-то напоминал мне попугая, такой же взбалмошный и непоседливый товарищ.

— Красивая девушка должна пить шампанское, а не кофе, — рядом со мной раздался бархатистый мужской голос, от которого у меня по телу побежали мурашки.

Резко повернула голову, чтобы посмотреть на того, кто посмел нарушить мое уединение.

— Какао, — слова вылетели быстрее, чем я узнала мужчину. Мое сердце нещадно забилось.

Герман.

В тот же миг и он узнал меня. Еще бы, такое вряд ли забудешь. Может быть я и стояла, несколько месяцев назад, перед ним на коленях и держала во рту его трепещущую плоть, но это не смазало черты лица мужчины из памяти. Они каленым железом впечатались в нее навсегда. Высокий лоб, брови вразлет, широкие скулы, чуть искривленная переносица, волевой подбородок и серые глаза с ненавистью и болью смотрящие на меня. А может быть, ненависть была отнесена на счет Слюсаренко. Кто же теперь о том узнает?

— Ты?! — удивленно произнес мужчина. — Что ты здесь делаешь? — хрипловато поинтересовался он у меня, оглядывая с ног до головы. Несомненно, у него в голове не укладывался тот образ, который ему был знаком и которой он увидел сейчас.

Я же не знала, как реагировать на подобного рода встречу. А как вести себя тем более не могла определиться. Отвернуться? Уйти? Или затеять непринужденную беседу?

Мужчина как-то неоднозначно скривился. Мне в его действиях почувствовалось некое пренебрежение.

— А что, обыкновенная официантка не может себе позволить выпить чашку какао? — задала вопрос с неким вызовом.

— Ценою в месячную зарплату? — криво улыбнулся мужчина. И столько в его словах было пренебрежения, если не сказать презрения. — Смотри, деньги здесь кончаются быстро. Не успеешь оглянуться, — предупредил меня собеседник.

Внешний вид мужчины кричал, что он не рад нашей встрече. Что ж, я тоже о ней не мечтала.

Мне показалось, что Герман стал еще больше с того дня, когда я видела его в последний раз. Наверное, мужчина не вылезал из спортивного зала, судя по бугрившимся мускулам, перекатывающимся под неброского цвета тонкой трикотажной рубашкой.

— О своих кровных пекитесь. Не вам решать, что мне делать, а что нет, — огрызнулась я в ответ.

В прошлую нашу встречу, когда мужчина кончал у меня на языке, он не был таким грубым и язвительным. Тогда мне даже показалось, что он переживал по поводу происходящего, что ему неудобно передо мной за случившееся. А теперь же я видела совершенно другого человека холодного и высокомерного.

Я со Слюсаренко никогда не поднимала вопрос произошедшего в день его рождения, он тоже не напоминал, мы оба делали вид, что ничего не случилось.

Герман закончил свой осмотр. От его внимания не укрылось ничего, ни дорогие вещи, ни золотые украшения, которые с большим удовольствием дарил мне Слюсаренко. Хотя я предполагала, что тем самым он тешил свое самолюбие, а меня воспринимал как новогоднюю елку, которую следует наряжать. Виталию нравилось, когда на меня заглядывались другие мужчины, таким образом, он подчеркивал свой статус.

— Сколько? — мужчина чуть приподнял бровь.

— Что сколько? — не поняла вопроса. Холодный взгляд темно-серых глаз прожигал меня насквозь.

— Сколько стоит переспать с тобой? — приятный доселе голос превратился для меня в скрежет по железу.