Грех - имя твое, женщина (СИ)

Схватив меня в охапку, мужчина затолкал меня в первую попавшуюся дверь, оказавшуюся каким-то чуланом. Вернее, это было подсобное помещение, заставленное очень плотно перевернутыми столами, стульями, какими-то тумбами и другой утварью. По всей видимости, в ресторане меняли интерьер, а сюда в подсобку все снесли. В комнате было настолько тесно, что мы еле в нее втиснулись, найдя свободное место в углу.

Стоило только закрыть дверь, как с той стороны послышались команды, сказанные грубым мужским голосом по поводу того, как следует вести себя с гостями и куда их следует уложить штабелями, чтобы они почувствовала, чем земля пахнет, а то вконец зажрались. И все это сопровождалось отборнейшим русским матом. Я не была ханжой и сама время от времени употребляла бранные словечки, но такого мои уши за всю жизнь не слышали. Все же надо было признать, что Макаров оказался прав.

— Стой тихо. Сейчас тут начнется шмон. Надо переждать, — раздался над моим ухом мужской шепот, от которого у меня побежали мурашки.

Мужчина, чтобы стоять более-менее ровно, прижимал меня всем телом к стене, в противном случае ему грозило быть проткнутым ножками стульев, торчащих из целой груды мебели.

— Надо было на улицу бежать, — пожурила я мужчину, чувствуя, что начинаю задыхаться, но не от недостатка кислорода, а от присутствия рядом мужчины.

— И сразу бы оказалась лежащей на полу в полицейском уазике, — все так же в ухо ответил мне Герман. Его дыхание шевелило волосы, выбивающиеся из прически.

Сегодня на мне был туфли на высокой платформе и не менее высоком каблуке, отчего я стала выше на добрых пятнадцать сантиметров. Не будь их, мужчина не дышал бы мне в ухо, заставляя ежиться от каждого выдоха.

— Это еще неизвестно, — начала я возражать, но была вынуждена замолчать под давлением взметнувшейся к моим губам руки.

Реакция Германа оказалась быстрее реакции человека, внезапно открывшего дверь в помещение, в котором мы прятались. Столб света выхватил кусок помещения. Благо мы жались в углу и от входа не были видны.

— Тут какой-то склад, — услышала я голос мужчины, стоящего на пороге комнаты.

Герман вжал меня всем телом в стену настолько сильно, что не могла вздохнуть.

— Там никого нет? — раздался второй голос. Он явно не доверял первому мужчине. А может быть просто был параноиком.

— Будешь разбирать весь завал или как? — раздалось в ответ.

— Все ясно. Эта комната нам не подойдет, — мужчины стояли в дверях и неспешно вели беседу, из коридора доносился шум ходьбы, голоса людей. Я же мечтала только об одном, чтобы мои мучения закончились.

— Надо проверить соседние. И чего командиру вздумалось заниматься сортировкой?

— А я почем знаю? Мне сказали найти подходящие комнаты, вот я и ищу.

— А он у нас, однако, психолог, мать его за ногу, — принялся сокрушаться неизвестный.

— И не говори. Начитается всякой хрени, а потом опробирует на подопытных.

Мужчины слаженно заржали.

К тому времени, когда они закрыли дверь в комнату, я думала, что окочурюсь. Честное слово.

Наконец, рука от моего рта была отнесена в сторону и я, как рыба, выброшенная на берег, хватала воздух и никак не могла надышаться.

— Ты бы нас выдала, — пояснил Макаров, ни на йоту не отодвигаясь от меня.

— Еще бы чуть-чуть и я забилась бы в судорогах, — попыталась пошутить в ответ.

— А мне все понравилось. Оказывается ты можешь быть очень послушной, даже за руку не начала хватать, продолжая стоять молча, терпеливо все перенося.

Вот после этих слов я так и не поняла, то ли меня похвалили, то ли поругали.

А Герман продолжил:

— И такая податливая, когда боишься, — только в тот момент я почувствовала, что в низ моего живота упирается что-то твердое. Рядом стоящий мужчина был явно возбужден. Впрочем, он и не пытался это скрыть, методично вжимаясь в меня бедрами.

— Что вы делаете? — прошипела я, чувствуя, что от того места, куда упиралась напряженная плоть мужчины, начало расползаться предательское тепло.

Темнота, окутывающая нас, делала окружающий мир ирреальным, ненастоящим. Только я и он. Только мы вдвоем. И пусть за стеною шумели люди, кто-то куда-то шел, что-то тащил, все это не имело никакого значения, ведь мы находились одни под прикрытием темноты.

— Вдыхаю твой запах, — прошептал Герман и принялся тереться своею щекою о мою.

— Я не об этом, — возмутилась в ответ, не делая никакой попытки отстраниться от мужчины и прекратить его домогательства, продолжая, как и прежде, стоять с опущенными руками.

— А я об этом. Ты так восхитительно пахнешь. Так бы и съел, — в подтверждение своих слов мужчина лизнул мою щеку, в то время как его руки спустились вниз и охватили с двух сторон мои ягодицы. Движения мужчины тазом стали еще более ритмичными.

Я же ощущала, как его возбуждение потихоньку начало заполнять и меня, нарастая с каждым биением сердца.

— Отпустите меня, — предприняла последнюю попытку освободится, втайне же надеясь, что мужчина меня не послушается и продолжит свои домогательства. Я не знаю, что на меня нашло, но каждая минута, проведенная с мужчиной, подвигала меня к тому, что я не хотела, чтобы он останавливался.