Грех юности моей

Как только Виктор вышел из палаты, Екатерина стала уговаривать сына, хоть немного поесть.

Тот равнодушно кивнул:

– Можно и поесть. Только и ты со мной. Ведь сама тут сидишь голодная. Вон, как вся похудела и осунулась. – Он взял мать за руку и жалостно заглянул ей в глаза:

– Ты мам, прости меня за всё. Я много тебе хлопот доставлял, оскорблял часто, а ты вот теперь дни и ночи дежуришь возле меня.

– Ну, а как по-другому, – растерянно произнесла Екатерина, – родной мой, ты же самое дорогое, что у меня есть. Без тебя мне нечего делать на этом свете.

– Ты так не говори, – трогательно произнёс Вадим. – Даже если меня вдруг не станет… – Вадим замолчал, стараясь справиться с волнением.

– Не смей такое говорить, – дрожащим голосом прикрикнула на сына Екатерина, – слышишь, даже и не думай об этом. Ты не имеешь права оставить меня одну. Умоляю, держись, – еле сдерживалась она, чтобы не разрыдаться.

– Хорошо, хорошо, мамуль, – примирительно улыбнулся он ей, – прости меня. Только и ты должна себя беречь. А то кто за мной будет ухаживать? Тебе надо отдохнуть.

– Я и отдохну, сегодня. Сейчас должна приехать Анна и подменить меня. – Екатерина виновато посмотрела на сына: – Или может, – неуверенно произнесла она, – мне позвонить Инне. Может, ты хочешь с ней увидеться?

Вадим отрицательно покачал головой:

– Нет, мам, я же тебе уже говорил, – сердито посмотрел он на неё, – не смей ей звонить.

– Но почему? – возмутилась Екатерина. – Почему ты не хочешь, чтобы она узнала о твоей болезни?

– А потому, – упавшим голосом произнёс Вадим, – что, это нечестно. Ведь я тогда так и не успел перед ней извиниться. Я так спешил к ней, так много хотел ей сказать, хотел попросить прощения. Я находился в таком возбуждённом состояние, лихорадочно перебирая в голове всё то, что я ей скажу, что даже забыл остановиться на перекрёстке. – Вадим нервно сглотнул. – Всё случилось так неожиданно. Резкий удар, а потом пустота… – он замолчал, не в силах справиться с волнением.

– Не надо, сынок, не надо, – умоляюще посмотрела на него Екатерина. – Всё уже позади, – успокоительно погладила она его руку. – У тебя с ней всё будет хорошо.

– Нет, нет, – твёрдо произнёс Вадим. – Ведь в последний раз я был с ней очень резок. Я очень грубо с ней разговаривал. Поэтому, если я позвоню ей сейчас, то получится, что пока я был здоров, то она мне была не нужна, а как только со мной случилась беда, то я сразу о ней вспомнил.

– Но я ведь могу подтвердить, что ты хотел с ней помириться, что именно по дороге к ней случилась эта авария…

– Мам, прошу тебя, не мучай меня. Не надо больше об этом. Вот выздоровею, тогда и позвоню ей.

– Но за это время она, думая, что ты о ней забыл, может встретить другого мужчину, – не понимала упрямства сына Екатерина.

Вадим сразу сник. Слова матери причинили ему боль. Он сразу почувствовал себя совершенно обессиленным.

– Мам, – слабым голосом произнёс он, – знаешь, я, наверное, немного посплю.

Екатерина поняла, что совершила ошибку.

– Ой Вадим, ну, как же? – взволнованно произнесла она, – ведь ты хотел поесть. Ах, – с досадой всплеснула она руками, – я вечно скажу какую-нибудь глупость. Ты прости меня, сынок, я расстроила тебя.

– Нет мамуль, ты всё сказала правильно. Ты у меня самая лучшая, – слабо сжал он её руку. – Я тебя очень люблю. Я просто устал. Я немного посплю. Ладно?

Екатерина согласно кивнула, не в силах говорить. Она готова была кричать от бессилия, но понимала, что нельзя. Он не имела права показывать сыну свою слабость. Она должна была оставаться сильной. Но с каждым днём ей было всё тяжелее и тяжелее. Она ужасно боялась за жизнь сына. Ей было невыносимо больно смотреть на его страдания. Прикоснувшись ладонью к его щеке, она, стараясь не сорваться, тихо прошептала:

– Спи, мой родной.

– Спасибо тебе, – благодарно прошептал ей в ответ Вадим, и устало прикрыл глаза.